«Кесарево сечение – нравственная катастрофа для женщины. Это значит, что женщина подсознательно ненавидела своего новорожденного и не желала его появления на свет».

«Если говорить о психологическом аспекте, то проблематичность прикладываний при грудном кормлении может быть в таком комплексе:

– болезненная автономия собственного тела (идет последствием ранних детских переживаний в отношении своего тела);

– невозможность почувствовать себя с ребенком полноценной симбиотической системой: желание отвергнуть ребенка – это следствие изначально не сформировавшейся (или сломанной) в диаде «мать плюс дитя» тесной эмоциональной связи, в которой мать не дает свое тело как бы в аренду ребенку, а чувствует период кормления грудью как период Единения с ребенком в Одно Целое;

– комплексные астеноневротические реакции внутри эндогенной депрессии (депрессии, причина которой кроется внутри организма) – последствия послеродовой депрессии, которые привели к состоянию, когда реакции на собственное материнство искажены;

– свойственные определенной категории женщин тенденции к девиантному материнству (различного происхождения) – варианты попытки оттолкнуть свое потомство при различных реакциях на оное: от страданий и стыда до абсолютного оправдания этих тенденций различными социальными факторами;

– различные заболевания эндокринной системы – гормональный уровень не имеет баланса, скачки воздействуют на чувствительность разных областей, от психики, до наружных органов.

Всё это приводит к нарушению воспитательной функции грудного вскармливания»…

– Господи, что это за ужас? – интересуется Катя. – Кампания Шибко-Умные-Задницы против матерей?

– Почти, – вздыхаю я. – Какая-то неформальная организация в поддержку истинной женственности и материнства.

– Интересно, кто их слушает? Так и свихнуться недолго.

– Находятся желающие, – вздыхаю я.

И думаю про себя: «Но это не ответ! Да, эти люди – высокообразованные хамы, которые научились оскорблять женщин псевдонаучным языком. Возможно, они в состоянии поселить в будущих матерях неуверенность и чувство вины за то, что им пришлось пройти кесарево сечение, за чувство усталости или за «безболезненную автономию собственного тела». Но это – не то, что случилось с Лизой. Никакие слова, сколь бы жестокими или глупыми они ни были, не разрушат связи в коре до такой степени, как я наблюдала вчера. Максимум появится пара новых связей полей памяти лобных долей коры с лимбической системой, с миндалиной, отвечающей за страх, или с покрышкой среднего мозга и гиппокампом, где гнездится печаль, но это – та травма, которую мозг может пережить, не развалившись на части. Следовательно, что-то там есть еще, кроме дурацких лекций. Что-то менее эффектное, но более эффективное. Интересно, как это выглядит?»

Я еще раз щелкаю по пульту, и неожиданно на экране появляется Лиза. На этот раз она не в ночной рубашке, а в зеленом вязаном свитере и темных брюках. Она откидывает за спину длинные темные волосы и произносит:

«Театр Шекспира «Глобус» был круглым зданием без крыши. Крытыми были только просцениум и галереи, предназначенные для знати и оркестра. Простой народ толпился внизу, вокруг сцены. Театры в елизаветинское время делились на частные, королевские и общенародные. «Глобус» относился к общенародным…

Он существовал на деньги меценатов, в частности, фаворита Елизаветы – графа Лейстера. В театре не было ни декораций, ни исторических костюмов. Актеры выступали в костюмах, подаренных покровителями-аристократами, то есть в одежде, которая была современной, разве что немного вышедшей из моды. Независимо от того, происходило ли действие в Древнем Риме, как в «Кориолане», в средневековой Дании, как в «Гамлете», или в Британии, как в «Хрониках».