– Признаться, во всем виноват лишь я. – Профессор Милфорд шагал с опущенной головой, словно что-то высматривал под ногами. – Не перестаю удивляться прозорливости комиссара Пибоди, этого верного сына Объединенного Королевства. Я же был слеп, как щенок. Моя слепота уже стоила нам дорого, и я опасаюсь даже предполагать…

– Безусловно, комиссар был прав, – перебил профессора Шефнер. – Мы могли жить и дальше бок о бок с «темными зонами», лишь гадая, таят ли они в себе опасности или же нет. Однако мы проникли на запретную территорию, и нам был преподнесен урок. Это полезный урок, профессор. Так что, не корите себя, сэр. Мы потеряли много людей, но, быть может, в будущем мы сможем сохранить несравнимо больше жизней.

– Я благодарен, майор, за слова поддержки, – отозвался Милфорд. – Но я вынужден заметить, что положение плачевное. Мы ведем в Объединенное Королевство армию вторжения. Наши войска не готовы к встрече с таким врагом. Боюсь, война будет быстротечной и кровавой.

Киллиан и Телье переглянулись. А Уильям Ганн поднял руку, словно на лекции.

– Но профессор!

Я от души стукнул юнца ладонью между лопаток.

– А чем вы займетесь, мой дорогой Билл, когда вернетесь домой? – спросил нарочито громко.

– Я… эм… – аспирант Милфорда замялся, ему не очень хотелось делиться сокровенным, но мой авторитет и его врожденная честность сделали свое дело. – Пожалуй, навещу родителей… Они живут в Крауч-Энд, я редко туда выбираюсь. Мне почему-то раньше было стыдно, что я – физик и будущий кандидат наук – родом из аграрной глубинки. Это было глупо с моей стороны, джентльмены. Пожалуй, проведу остаток лета, помогая отцу на ферме. У меня раньше неплохо получалось заботиться о лошадях.

– А чем займетесь вы, Шелдон? – с улыбкой поинтересовался майор.

Не могу сказать, что он застал меня врасплох, и все же мне пришлось ответить первое, что пришло в голову. Возможно, это и был самый искренний ответ. А может – лишь пыль, которую я пустил в глаза и себе, и своим спутникам.

– В пабе на Черити-Лок кухаркой работает одна девушка. Ее зовут Мария. Ее нельзя назвать красавицей, но она молода, стройна и преисполнена христианскими добродетелями. Вряд ли ей приглянется старый хрыч вроде меня, но чем черт не шутит – сделаю ей предложение!

– Это правильный замысел, Шелдон! – одобрил майор. – Дай бог вам удачи!

– Рискну задать тот же вопрос вам, – обратился я к майору.

– Ха! Выйду на пенсию. Буду играть в крокет в компании таких же отставников! – со смехом ответил Шефнер. – Ну, а вы, профессор?

– Я? – растерялся Милфорд. – Да мне объяснительных теперь писать столько, что…

– Бросьте! – отмахнулся майор. – Какие-нибудь человеческие планы. Вы ведь, по сути, еще совсем молодой человек.

Милфорд пожал плечами.

– Не знаю я ничего. И думать не желаю. Все это не имеет смысла…

– Что не имеет смысла? – не оставлял профессора в покое майор.

– Все это, – развел руками Милфорд, точно желал заключить в объятия однообразие терриконов, постылую пыль, которая поднималась за механоидами, и приближающуюся грязно-серую переборку, за которой – трудно поверить! – территория Объединенного Королевства. – Поиск ответов на фундаментальные вопросы физики Корабля, исследование дальних и необитаемых отсеков, протомеханизмов, природа электричества и магнетизма… Все это – возведенное в степень тщеславие. Не ради чистого знания, не ради ученых степеней, наград и званий. Даже не ради сказочной славы и богатства в пределах Королевства.

– Ради чего же, док? – спросил я, подозревая, что Милфорд намерен закончить монолог многоточием.