Открываю файл и вижу запись: «K.L. I, 5, 49–50». Радостно ввожу в поле «пароль» файла «Заметки о Л.». И… ничего. Вот черт! На всякий случай ввожу «K.L. I, 5, 49–50» в поисковую строку и получаю ссылку на Kuala Lumpur. Не эврика, конечно, но пробую и Kuala Lumpur в качестве пароля. Тщетно.

Тут самое время сдаться, но как раз этого я сделать не могу. Физически. Быть так близко от разгадки (теперь я практически уверена, что в файле – разгадка) и не узнать ее?! Или узнать, но потом, когда я найду, у кого проконсультироваться? О, горе мне! Горе! Опять ждать? Нет, по крайней мере пока я не попыталась еще раз.

Стучусь к Кате. Три коротких удара, три двойных, снова три коротких. Она открывает дверь:

– Что случилось, Аня?

От этого «Аня» и от Катиной одежды: темных брюк и свитера, словно ей холодно или она в трауре, – у меня сжимается сердце.

– Кать, что с тобой случилось?

– Да ерунда, в самом деле ерунда, – и после паузы: – Парень бросил.

– Вот дурак!

Я вовсе не собиралась шутить, но Катя криво улыбается. И объясняет:

– Ушел к Шакунтале.

– К другой актрисе?

– Ага.

– Точно дурак.

– Только он сначала ушел, потом бросил. Я, говорит, думал, что тебе это не важно, ты же сама была такая раскованная, даже на первом свидании, сама номер сняла…

– Ох, Кать… Он тебе нравился, да?

– Нравился. Говорил, как ему со мной интересно, что ему нравится со мной разговаривать, что хочет подружиться. Я же красивая, понимаешь? Да еще и актриса. То есть я держу себя так, чтобы у всех была первая мысль: ну и красавица! А тут мне казалось, что я его заинтересовала по-настоящему, а не задницей. Понимаешь? А он начал ревновать меня к моим ролям, представляешь? Ну в смысле, что я слишком много времени на репетициях провожу. И главное – ведь банально всё. Сколько раз об этом читала… А в реальности всё оказалось настолько просто и обыденно, что я не поверила. Приглашал уехать в коттедж на неделю. «Только я и ты, русская печка, снег, лыжи, пироги». Пироги, как выяснилось, должна была я печь. И на лыжах кататься. Я ему: «Милый, какие пироги, какие лыжи, я отродясь…», а он: «Ну ты же актриса, у тебя координация должна быть, быстро всему научишься». Я говорю: «Я не хочу учиться, у меня прогоны…», а он: «Ну у тебя же есть дублерша! Если ты меня любишь, то найдешь выход!» А я: «Да какой выход? Выход из себя? Я же буду уже не я, если буду работать от силы и через раз». А он: «Говорят, любовь меняет приоритеты у женщин». Обиделся. А через неделю я узнала, что он с Шакунталой гуляет.

– Теперь ее будет ревновать?

– Ее ревновать не кому!

– Подожди! Тебя не Лика с ним познакомила?

– Лика.

– И зовут его Виктор?

– Ну да…

– Вот шельма! Кажется, воспринял свое имя всерьез.

– Душка, ты чего? А ну рассказывай!

– Сейчас, сейчас…

Я пересказываю нашу с Ликой эпопею с Виктором, и вскоре уже Катя весело хохочет и зовет нашего общего ухажера не иначе как «Попрыгунчик-Стрекозел».

– И правда, Душка, чушь какая! «Я верю в чистую любовь, в доверье чистых душ». Инфантилизм, Душка, проклятый инфантилизм. Давай выпьем. У меня еще тот крымский коньяк остался.

– Давай!

Мы маленькой, но сплоченной женской ячейкой идем на кухню и разливаем коньяк.

– А ты зачем ко мне стучалась, Душка? – спрашивает Катя, пригубив рюмочку.

– Да расшифровать не могу один пароль. – Я показываю на экран. – Думала, может, у тебя есть кто знакомый…

– Зачем знакомый? Я тебе и так скажу. Это регистр пьес Шекспира. K.L. – король Лир, I – первое действие, 5 – пятая сцена, 49–50 – строчки.

– Кажется, подходит. Подожди минутку.