»

Впрочем, Екатерину можно было понять – в тот момент «на носу» у неё была южная война с турками, и основное своё внимание императрица сосредотачивала тогда на Новороссии, возникшей трудами того же Потёмкина, его соратников Суворова и Ушакова, и трудами десятков тысяч русских солдат, моряков и просто рабочих людей.

Вокруг мыса Доброй Надежды Муловскому, налево ли – к Мекке, прямо ли – к Камчатке, счастье пройти не выпало. Потёмкин, командуя русскими войсками в Русско-турецкой войне 1787–1791 годов, умер в год её победного завершения… Опутанная фаворитами не потёмкинского калибра Екатерина старела, запустение в государстве нарастало, нереализованный проект Муловского был отставлен и забыт.

6 ноября 1796 года императрица скончалась, и началось царствование нового императора – сына Екатерины Павла. В своём месте я уже ссылался на свидетельство декабриста барона Штейнгеля о состоянии флота и морской службы в конце царствования Екатерины. Штейнгель был тогда кадетом Морского корпуса, и вот что запомнила его молодая память: «Число кораблей хотя значительно было, ибо, помнится, считалось до 40 линейных кораблей в Кронштадте и Ревеле, но они большею частию были ветхие, дурной конструкции, с таким же вооружением и не обшивались медью, от чего большею частию ходили дурно. Капитаны любили бражничать. Офицеры и матросы были мало практикованы… Офицеры любили куликать, и вообще людей образованных было мало… В порте был во всём недостаток, и воровство было непомерное, как в адмиралтействе, так и на кораблях…»

Картина безотрадная и в чём-то негативно преувеличенная, но всё же явно написанная с натуры.

«Со вступлением на престол Павла, – писал далее Владимир Иванович Штейнгель, – всё переменилось. В этом отношении строгость его принесла великую пользу».

Вспоминал моряк-декабрист и жизнь свою в Морском корпусе. При Екатерине и директоре Голенищеве-Кутузове кадеты жили впроголодь и «впрохолодь»… Но: «не стало «матушки», воцарился Павел Петрович, и переменилось с первых дней положение кадет… Государь отечески занялся заброшенными. Посещения были часты и внезапны. Заботливость гласная и разительная…»

С воцарением Павла стало меняться в лучшую сторону положение не только кадет Морского корпуса, но и положение в государстве. При этом любые положительные подвижки в деле Русской Америки не могли не основываться на делах и идеях великой её фигуры – Григория Ивановича Шелихова.

Собственно, с какого-то момента и до какого-то момента так оно и было. В архивах находятся удивительные, если вдуматься, документы…

Примерно за полгода до смерти Шелихова – 20 ноября 1794 года Иркутский и Колыванский генерал-губернатор Иван Пиль направил в Петербург «всеподданнейший рапорт» на имя Екатерины, полностью посвящённый новой Северной Американской компании Шелихова и его планам по освоению Алеут, Курил и тихоокеанского побережья – «оба противулежащия друг другу матерыя берега Американской и Азиатской земли заняв…».

«План сея новыя Шелихова компании… по мнению моему, – писал Пиль, – не только достойны уважения, но и полезен ко многим выгодам для отечества и общественных…»

В конце своей объёмной записки императрице Пиль писал о Шелихове: