Сарычев в 1791–1793 годах единолично, без Биллингса, исследовал островную зону у Аляски. Биллингсу, как утверждают, то и дело «мешали льды»… А русскому моряку Сарычеву они не мешали?
Возвратимся в конец весны 1787 года… В Верхнеколымске покачиваются на воде два экспедиционных судна. 25 мая оба снялись с якоря и пустились вниз по Ясашной. Командование «Палласом» принял на себя Биллингс – пока ещё капитан-лейтенант, с которым на борту были также доктор Мерк из иркутского госпиталя, заведовавший научной частью, механик Эдвардс, рисовальный мастер Лука Воронин, «а из воинской команды шхипер Баков, штурман Батаков, штаб-лекарь Робек и 30 человек нижних чинов». Сообщив это в описании своего путешествия, Сарычев продолжал:
«На второе судно, состоявшее под моим начальством, вступили геодезии унтер-офицеров трое, подлекарь да боцманмат, да казаков в матросской должности двенадцать человек. Итак, из всех со мною на судне находившихся, кроме боцманмата, не только никто не бывал в море, но и понятия не имел о нём. С сими неопытными людьми должен был я предприять самое трудное и самое опаснейшее плавание по Ледовитому морю, где требовалось беспрестанное бдение и всевозможная осторожность».
А ведь комплектованием экспедиции ведал и отвечал за это её начальник, то есть Биллингс. Мог он и поделиться с Сарычевым бывалыми моряками, но последнему пришлось выкручиваться самому. «Сколько смог» он приготовил «двух геодезистов к штурманской должности», обучив их знанию компаса и бросанию лота. Один из этих новых штурманов – Худяков в 1791 году по поручению Сарычева обследовал алеутские Лисьи острова и открыл небольшой архипелаг – острова Худякова.
Трёх казаков Сарычев «приучил править рулём». Сверх того, были приделаны четыре весла, которые, как писал Сарычев, «очень пригодились и много раз избавляли нас от опасностей». Провизии взяли на семь месяцев.
В Среднеколымске к экспедиции присоединился штурман Сергей Бронников. Его «начальник взял к себе на судно», и не подумав усилить экипаж «Ясашны». А в середине июня в районе Омолона «на летовье» ожидали экспедицию «гижигинского гарнизона капитан Шмалев, а с ним сотник Кобелев, да чукотский толмач Дауркин».
Ивана Кобелева и опытного переводчика из чукчей учёного-самоучку Николая Дауркина присоединил к себе Биллингс, а Шмалева он определил к Сарычеву. В конце июня 1787 года экспедиция вышла в «Ледовитое море».
Биллингс, якобы учёный «астроном» и «гидрограф», должен был в Беринговом море не столько открывать новые земли, сколько положить на карту – возможно точнее, земли, уже русскими открытые до него! Но как раз этого он и не сделал – практически все съёмки в районе Алеут и Аляски проделал Сарычев, попутно совершая и новые географические открытия.
Течение крупнейшего притока Колымы – Омолона – на протяжении тысячи километров проследил и положил на карту экспедиции армейский капитан Тимофей Иванович Шмалев (1736–1789), дослужившийся из прапорщиков до капитана. Шмалев стал для Сарычева крайне полезным сотрудником. Гавриил Андреевич писал о нём: «Шмалев несколько лет был начальником в Гижиге, куда ежегодно приходят для торгу чукчи. Ласковостию и подарками приобрел он от многих из них доверенность и любовь». И о капитане Шмалеве – подвижнике русского дела на крайних его материковых восточных рубежах, исследователе Северо-Восточной Азии – надо сказать хотя бы несколько слов отдельно.
Сын хлыновского (вятского) уроженца И.С. Шмалева, анадырского командира, Тимофей Шмалев в 80-х годах XVIII века был начальником Гижигинского гарнизона у Охотского моря. Знающий и места, и людей, он – сам живая история русских открытий – собирал исторические материалы для историка Сибири академика Герарда Миллера, пополняя так называемый «портфель Миллера». Оставил Тимофей Иванович и собственные «Записки», которыми позднее пользовался известный историк русского флота полковник корпуса флотских штурманов Василий Берх. А летом 1787 года Шмалев под командой Сарычева плавал в Восточно-Сибирском море на судне «Ясашна».