Открыла глаза, оказывается, еще даже до площади Ильича не доехали.

Виновато прищурилась, ласково улыбнулась.

– Петь, а мы куда, опять в «Космос» к твоим друзьям едем? – вкрадчивым – даже не голосом, а каким-то утренним дыханием ангела прошелестела Алина.

– Ну да, нас ждут. Артурчик Артурыч уже звонил. Вначале на втором этаже у Леши посидим в узком кругу, потом Сема подгонит свою команду королев красоты из агентства – кажется, «Барановические узоры», – и поедем на «Баранович» зажигать, помнишь, корабль такой. Удачно он его тогда купил… Кстати, Лебс с Глызиновым подъедут, попоют. Аленка Апкина обещалась. В общем…

– Петь, я сейчас не могу… – Алинин ангел прикрыл бессовестные уста вздрогнувшим черным крылом.

– Как не можешь, Линочка, мы же заранее договаривались… А что случилось? – Петя, повернувшись вполоборота и откинув назад правую руку, положил ее на левое бедро девушки.

– Да ничего, просто мне надо срочно заехать в одно местечко… Не одной, с Розой, ты же ее знаешь… – почти пропела Алина, озорно сверкнув глазами и делая вид, что не заметила, где находится Петина рука и что она делает. Ангел вылетел и забился под велюровый потолок автомобиля.

– Да мало ли кого я знаю, нас же ребята ждут.

– Ну, ты поезжай, а я потом приеду. Мотор поймаю. Мне там надо-то побыть всего часа два, три от силы… А ты едь. – Алина спокойно убрала руку Пети со своего бедра. Ангел с победой вернулся обратно.

– Мотор она поймает. Триппер ты поймаешь. Знаю я эту твою Розу.

– Ты чё, охренел. Ты что обо мне думаешь, ну-ка, останови, я выйду… Останови, или я на ходу выпрыгну. – Разгневанная, она попыталась на самом деле открыть дверку. В гневе и боли ее лицо с четкими, правильно прорисованными чертами было великолепно… Богиня! Ангел вытащил разящий меч.

– Ну, прости, милая, я не то имел в виду.

– Что не то?! Вам там королев с принцессами подвезут. Сами чего-нибудь не поймайте. Рыбаки… – Ангел с размаху поразил Петю в голову.

Петя почувствовал абсолютную правоту в словах подруги и полностью сдался, да и ругаться ему сегодня ну совсем не хотелось. К тому же девочка эта с некоторых пор стала иметь над ним некую непонятную ему власть.

– Ну это не мне, это для ребят, точнее, для компании, чтобы веселее было. И девчонки порепетируют, ну там, как держаться в свете. Они же летом в Грецию на фестиваль какой-то там едут. Ну, прости, Линочка, прости. Мир, да? Знаешь, давай я тебя довезу и подожду.

– А как же твои ребята, вдруг они без тебя королями станут? – уже чисто по-женски, почувствовав полную победу, напоследок надавило на выступившую чужую мозоль очаровательное создание… Алина, обиженно замолчав, закрыла глаза, давая Пете возможность еще помучиться в горниле страдающей совести… Ангел, торжествуя и похихикивая в ладошку крыла, чуть не обгадился от счастья.

Машина, плавно оставив позади себя аквамаринового цвета красивый храм Сергия Радонежского начала девятнадцатого века, с высокими, врывающимися в небо золотыми стрелообразными головками-наконечниками колокольни и самой церкви, помчалась вниз по узкой Николоямской улочке мимо старинного здания Рогожской полицейской части с пожарной вышкой-каланчой, приближаясь к Садовому кольцу. Поднырнула под мост эстакады и направилась мимо старинных, с подновленной лепниной, особняков, отданных под банки, рестораны и различные деньгозарабатывающие представительства, к великолепной громаде сталинского ампира. Проскочив высотку на Котельнической и опять повернув направо под Большой Устьинский, кажется, мост, гордость немецкого автопрома с длинноногой гордостью московского банкира в чреве, поплыла вдоль кованого парапета Москвы-реки, рядом с разрушенным и непонятно как перестраиваемым, как и сама наша страна, зданием гостиницы «Россия». Ехать, вернее, пробиваться сквозь уплотнившиеся потоки сверкающих, сияющих и сигналящих членовозов стало труднее. Тем более что почти в каждом из них были свои начинки из отечественных и даже импортных гордостей и гордостаев. Но пока еще можно. Показались величественные башни и стены старого Кремля. Изящная, зажженная еще отцом Ивана Грозного, Василием Третьим, свеча колокольни Ивана Великого освещала и золотила облака, проплывающие над Москвой, словно посылая с ними свое благословение всем городам и весям государства Московского… Впереди, чуть левее, мелькнул новодельный облик храма Христа Спасителя, напоминающего своей белизной огромное, придавленное к земле, но пытающееся взлететь тяжелое облако.