Ночь выдалась ветреная. С реки тянуло сыростью и прохладой, намекавшей на близость осени. По небу быстро ползли клоки туч, похожие на рваные знамена побежденной армии. Звезды кое-где виднелись сквозь эти драные прорехи. А на сердце почему-то появилась тревога, которая ближе к ночи перешла чуть ли не в настоящую панику. Дед заметил мое состояние. Несколько минут смотрел на меня внимательным взглядом и наконец спросил:

– Тебя что-то мучает, внуча? Ты как будто сама не своя. Что случилось? Не из-за встречи же со старым другом детства ты так распереживалась?

Я в досаде махнула рукой.

– Ну что ты такое говоришь, деда?! С чего бы мне из-за Веньки переживать! – Я даже не пыталась скрыть свою досаду. Потом задумчиво проговорила: – Знаешь, я ведь с того дня даже и не вспоминала ту старую историю с утопленницей, которую мы с Венькой нашли. А ты знаешь, что тогда произошло? Ведь я помню, милиция приезжала тогда, и ты с ними во дворе разговаривал. Она мне потом по ночам снилась, а ты меня каким-то отваром поил. Я это хорошо помню.

Дед нахмурился.

– Да, заставила ты меня тогда поволноваться. Все ночами кричала, вскакивала с постели и порывалась на реку бежать. Говорила, что там тебя русалка ждет. Кое-как я тогда тебя отпоил. Там все просто было. Сказали, на мостках поскользнулась да при падении виском ударилась. Вопросы тогда оставались, но дело быстро закрыли. Несчастный случай. А с чего ты эту историю-то вдруг вспомнила? Сколько лет-то уже прошло.

– Не знаю. Сегодня в магазин пошла, мимо дома одного проходила. Надька, продавщица, мне сказала, что там сестра утонувшей девушки живет с мужем. Генка, кажется. – Дед внимательно слушал меня не перебивая. – Так на меня смотрели из окна этого дома. Я даже не видела, кто. Из-за занавески так, тайком. Меня как из ведра холодной водой облили. Неприятно так стало, сама не знаю почему. – Я вздохнула. – Ладно, брось, деда. Это так нервы, наверное, шутки со мной шутят. Ерунда все это. Посмотрели, не посмотрели. В общем, глупость одна. Пошли спать.

– Ну, да, ну, да… – дед покивал головой, вроде как соглашаясь. Но взгляд был внимательным и пытливым, когда он смотрел на меня, будто пытаясь заглянуть в самую глубь моего сознания.

Я ободряюще улыбнулась, но ни деда, ни себя не обманула этой улыбкой.

Заснуть я долго не могла. Ворочалась, несколько раз вставала попить воды, опять ворочалась. Наконец сон сморил меня.

Я стою по пояс в воде, а вокруг меня колышутся водоросли. Они, как живые маленькие змеи, извиваются и подбираются все ближе и ближе ко мне. Я пытаюсь отогнать их от себя. Но они извиваются, ускользают от моих рук. Их становится все больше и больше. И вскоре вся вода вокруг меня как будто кипит от кишащих зеленых змей. Они стараются опутать меня, спеленать. Я начинаю пятиться из реки, пытаясь выбраться на берег. Но ноги меня не слушаются. И тут звук протяжного волчьего воя разрезает тишину.

Я открыла глаза и заполошно соскочила с кровати, но звучащий во сне вой преследовал меня и наяву. Прошло несколько мгновений, прежде чем я поняла, что это воет Жулька во дворе. Протяжно, тоскливо, заунывно. А в открытое окно порывы ветра доносит запах гари. Набросив на себя халат, я выскочила из комнаты. Деда тоже разбудил звук воя, он уже всовывал ноги в стоптанные ботинки. Мы выскочили с ним на улицу. Жулька сидел посреди дорожки, ведущей к калитке, и протяжно выл, вытянув морду вверх. Ему отзывались деревенские собаки. А над поселком поднималось алое зарево пожара.

Несколько мгновений я с испугом смотрела на это зарево. Потом рванула обратно в дом. Быстро скинула халат, натянула брюки и первую попавшуюся под руки рубашку. Дед тоже кряхтел в своей комнате, одеваясь. Пробегая мимо, бросила на ходу: