– Лучше?

Её голос не дрожал от стеснения и звучал так, словно подобные действия давно вошли в привычку. Таким голосом сестра разговаривает с братом, при прикосновении к которому испытывает полное равнодушие без единого намёка на трепет, свойственный юным, неискушенным в любви девицам, которым случайно или специально посчастливилось дотронуться до малознакомого мужчины, молодого, неженатого, симпатичного и состоятельного.

– Полегчало. – Грант выдохнул и закрыл глаза.

На губернатора покосился капитан Редрут. Сделал он это не только с удивлением, но и с легким недопониманием. С одной стороны, ему было непонятно поведение градоначальника, ведь несколькими минутами ранее капитан излил перед ним душу. С другой стороны, Тобиас был в курсе недуга младшего сына Александра Хиггинса, однако, когда речь шла о плавании в любого рода водах и на любого размера судах, капитан напрочь забывал об индивидуальных особенностях своих собеседников и пускался в приключение очертя голову.

– Свежей водичкой в лицо попрыскать не мешало было, – пробубнил Тобиас, не сводя взгляда с ладошки Дениз.

– Не поможет, – простонал Грант, а Дениз тоном до крайности наивного и нечего непонимающего человека неожиданно спросила в лоб:

– А чего вы так скривились-то?

Вопрос был задан громко, и капитан Редрут хмыкнул себе в усы.

– У меня… – Грант замешкался: он впервые говорил о своём заболевании с кем-либо, кто не был членом его семьи. – У меня морская болезнь.

Дениз озадаченно потерла лоб.

– Так мы ведь не в море, – выдала она, а Тобиас Редрут еле сдержал смех.

Чувствуй Грант себя лучше, обязательно одарил бы капитана недовольным взглядом, но в ту минуту сил хватило лишь на разъяснение:

– Не в море да, но вокруг тоже вода… А я не принял лекарство.

– Лучшее лекарство – пригоршня свежих брызг в лицо, – продолжал настаивать капитан. – Я б набрал для вас водички, да сижу неудобно.

– Я наберу! – выпалила Дениз и подвинулась к борту. Сделала это так резко и стремительно, что Гранту вдруг показалось: ещё немного – девчонка кувыркнется в воду.

– Осторожней! – выкрикнул Хиггинс.

Совершенно не соображая, как надо вести себя на реке, рванул за девушкой и схватил её за плечо. Где плечо – там и шея, где шея – там и затянутый под подбородком бант. Пальцы зацепили одну из атласных ленточек и дернули на себя. Бант развязался, узел разболтался, шляпка сползла с головы на спину, а затем подхваченная кружащим на реке ветерком взмыла в небо и опустилась на воду. Поплыла, подобно оторвавшейся от стаи кувшинке, и вскоре исчезла из виду.

Рыжие волосы беспорядочно рассыпались по плечам, и у Гранта сдавило в груди. Это пламя было не потушить – оставалось лишь обжигаться об него всякий раз, когда оно было близко, но в лицо Хиггинсу прилетела порция приводящих в чувство брызг, и он, фыркнув, помотал головой, часто заморгал, а затем вытянул вперед руки.

– Больше не надо! – выпалил он, заметив, что Дениз зачерпнула ещё воды.

– Точно? – почему-то веселилась девушка.

– Точно, – выдохнул Грант, с тревогой наблюдая, как Дениз снова прильнула к краю лодки.

– Как можно бояться воды? – прожурчала девушка, свесившись через борт.

Её вытянутая рука ловила на себе холодные капли, а на сильной волне опускалась под воду по запястье, но Дениз получала от этой забавы только удовольствие. Ей ни капельки не было страшно, даже когда вода приподнялась так, что лизнула руку по локоть.

– Вы можете упасть, – забеспокоился Грант. – Придвиньтесь ко мне. Так будет спокойнее.

– Кому спокойнее?

– Всем. Взять вас с собой было глупой затеей. Зря я дал согласие.