Вместе с женщиной покидаем кабинет Севы. Она уверенно передвигается по офису, а я иду следом.

— И кто же тебе помог сбежать, Ариэла? — интересуется она, сохраняя в голосе надменность, которую вернула себе после того, как мы остались с ней наедине. — Извини за любопытство, но ты сбежала не из соседнего города! Ты сбежала из Владивостока! Другой край страны!

— Друзья… — бросаю, опустив взгляд. — Но я не буду называть их имена! Потому что подставлять не хочу!

Да и она папе может их сдать. Не нужно ей давать лишних поводов для шантажа.

А друзья у меня и правда хорошие! Они даже предлагали мне ключи от своих квартир в Москве, чтобы мне было где остановиться, но мне было стыдно принимать их помощь еще и здесь. Они и так мне очень помогли. Преступление, по сути, совершили.

— Ну и хорошо! — взмахнув рукой, отвечает она, решив не настаивать на ответе. — Насчет моей просьбы помнишь?

— Да, — киваю головой. — Но я не знаю, что должна буду делать.

— Наблюдать и помогать мне в моих планах, — равнодушно бросает. И совсем не тихо, хотя мы идем по коридору и нам то и дело встречаются люди. — На днях будет мероприятие. Там я планирую их яркое свидание. Красивые наряды, романтическая атмосфера, и они точно не устоят! — радостно восклицает. — Я уже узнала, где все будет проходить, и начала подготовку!

— Ладно, — бросаю я, так и не поняв, что от меня нужно будет. — Главное, чтобы они были счастливы!

— Верно, Ариэла, — отвечает Урсула Вольдемаровна и открывает дверь, ведущую в ее отдел.

Под внимательными взглядами женщин, работающих здесь за небольшими столами, мы с мамой Севы проходим мимо, а после заходим в ее кабинет.

Урсула Вольдемаровна садится на свое место, а я, закрыв дверь, достаю из рюкзака свой паспорт. Протягиваю его ей.

— Тебе нужно будет получить еще кое-какие документы, но этим я займусь сама, — произносит она, взяв мой паспорт и принявшись что-то заполнять. — Если будут спрашивать, как именно ты добилась этой должности, говори, что прошла два этапа собеседования. Про родство с нашей семьей не говори. Никто в офисе не знает, что Сева не родной сын моего мужа. И Марк не хотел бы, чтобы об этом знали. Надеюсь, ты поняла меня?

— Я буду молчать! — обещаю ей.

— Отлично! — одаривает меня широкой улыбкой.

Несколько минут я сижу в тишине, разглядывая интерьер стильного кабинета Урсулы Вольдемаровны. Женщина тем временем занимается моим оформлением.

— Ставь подпись здесь и здесь, — распечатав договор, произносит она, указывая торцом ручки на нужные графы.

Быстро расписываюсь, не глядя.

— Смотри, этот экземпляр остается у меня, — поднимает она одну копию. — Этот я могу отдать тебе или Севе, который положит его дома в сейф.

— Севе в сейф, — отвечаю ей.

— Хорошо, — кивает и убирает пока обе копии документа себе в ящик. — Вечером отдам Севе. А сейчас пойдем, и я покажу тебе твое рабочее место, — поднимается со своего места.

— А когда приступать? — уточняю, встав вслед за ней.

— Сейчас, — отвечает она, улыбнувшись. — Твоя школьная одежда на сегодня подходит для работы. Но дома я выдам тебе одежду на завтра. Завтра в обед съездим и купим тебе свой гардероб. Ну и по мелочи. Как я понимаю, у тебя ничего нет, — даже с какой-то жалостью произносит она. — Бедняжка! Но ты не бойся и не стесняйся меня. Если нужно что-то, о чем ты не можешь попросить Севу — я могу помочь. Все мы понимаем, что мальчикам до наших требований далековато, — впервые за время нашего общения она проявляет ко мне какую-то мягкость и даже заботу.

— Спасибо! Я учту!

Вообще, у меня есть небольшая сумма денег, поэтому в экстренном случае я и сама могу о себе позаботиться, но забота матери Севы все же приятна.