— Мы выбираем тебе одежду в офис, — его коварство только слепой не увидит. — Это относится к работе.

— Это нечестно! — восклицаю.

— А кто тебе обещал честность, Ариэла? — поигрывает бровями. — Я жду следующий наряд! — бросает, направившись к дивану.

Залетаю в примерочную и захлопываю дверцу, злясь на упрямца Емельяна. Везде найдет способ получить желаемое! Правильно о нем Сева говорил на острове! Манипулятор!

Несколько минут сражаюсь с собой, раздумывая, как поступить.

Не хочу примерять одежду при Емельяне. Не хочу, чтобы он тратил на меня деньги. Не хочу чувствовать себя его должницей!

В итоге сдаюсь, но всего по одной причине. Я расскажу, что сделал Емельян, Севе, и тот возьмет на себя ответственность за траты. После я отдам ему деньги с зарплаты, но быть должной брату для моей души проще, чем быть должной Емельяну.

Следующий час примеряю наряды и показываю все своему боссу. Продавцы слушают его вердикты и выбранные наряды относят на кассу, а остальные — обратно на вешалки и в зал.

На кассе Емельян проводит картой и просит девочек доставить пакеты по адресу. “Макарошка” все это время сидела рядом с моим боссом и мило с ним болтала. Они даже о чем-то шептались, провоцируя мою ревность, но кажется, мне удавалось ее скрыть.

Прятать эмоции меня научил папа. И хоть ревность не входит в мои привычные эмоции, думаю, с ней я тоже справилась.

— Я завезу тебя домой и поеду, — предупреждает меня Емельян, открыв для меня дверцу машины.

— А увидеться с отцом? — напоминаю ему.

— Уже нет времени.

— Прости, что отняла его, — виновато бросаю.

Емельян лишь вздергивает брови, но ничего не говорит. Молча закрывает дверь и, обойдя машину, садится за руль.

Заводит машину, и мы покидаем парковку магазина.

— Ариэла, дам тебе совет. Не извиняйся за выбор другого человека, — бросает он мне, глядя на дорогу. — Я провел время в приятной компании и остался этим доволен.

Ну конечно! С Макарошкой своей болтал! И с консультантками, которые ему сладости носили с противно-сладкими улыбочками.

До дома Севы едем долго, и я даже подозреваю, что Емельян намеренно выбрал самый длинный путь, чтобы я больше рассмотрела вокруг, а он смог бы провести мне легкую экскурсию с частыми указаниями, куда посмотреть и почему именно на это место обратить внимание.

К тому моменту, как мы оказываемся в назначенной точке, я полна впечатлений и улыбаюсь во все тридцать два зуба, излучая счастье и радость. Пусть у меня нет Емельяна как любимого, но друзьями мы вполне можем стать.

Приехав, Емельян все же решает провести меня в дом и зайти к отцу. Внутри он знакомит меня с домработницей семьи Соболевых и, попрощавшись, поднимается на второй этаж, где, если верить словам пожилой женщины, находится кабинет его отца.

Домработница показывает мне мою комнату. С улыбкой произносит “Располагайся!” и уходит, оставляя меня одну.

Прохожусь по небольшой комнате с двуспальной кроватью, письменным столом, тумбами по обе стороны от кровати, креслом в углу и личной гардеробной. Небольшой, но уютной.

Дома, на острове, я жила в комнате с младшей сестрой. У нас с ней был один шкаф на двоих, как и вещи на двоих. Если одна из нас рвала вещь, то получали обе.

А в этом доме у меня все свое. Личное. Кровать. Вещи. И даже окно личное! Как и вид за ним.

Закончив с осмотром комнаты, сажусь на кресло и остаюсь ждать Севу, не решаясь выйти.

Я страшно хочу есть, но стесняюсь. Стесняюсь домработницу, стесняюсь хозяина дома. Стесняюсь всего.

Я подожду брата! Он придет, и я ему скажу, что голодна. И мы вместе что-то придумаем.