Это был уже открытый мятеж. Своими действиями горожане невольно перешли черту. Дело могло дойти до оскорблений действием.

Пока шли, собралась толпа огромная, двигалась медленно и несуразно, но целеустремлённо, как гусеница. Только перед самыми княжьими хоромами остановилась река народная, замерла, упёршись в препятствие, но не затихла. Бунтовать против законного властителя народ ещё не был готов, но и терпеть молча уже не собирался.

Изяслав даже в этот момент мог ещё многое изменить, но он не посмел показаться народу и взять инициативу в свои руки, проявив характер и то, что в городе есть хозяин. Вместо этого князь вновь повёл себя довольно странно. «Изяслав сидел на сенях с дружиною, когда толпа народу подошла и начала спор с князем; народ стоял внизу, а Изяслав разговаривал с ним из окна» (С.М. Соловьёв). Обстановка быстро накалялась. Дерзкие слова посыпались из толпы. Изяслав по привычке мялся. И даже когда один из его ближних бояр напрямую сказал Изяславу: «Видишь, князь, люди взвыли», – тот не решился выйти к толпе. Затворившись плотнее в своих палатах, Изяслав лишь горестно вздыхал да охал, опустив голову на широкую грудь: «Никак не ожидал я, что произойдёт такая беда, поистине такова судьба моя!»

Тут только и дошло до сознанья Изяслава, какая тяжесть лежит на его плечах, как и чем обязан он этому растущему городу. Как обязан он всем – и живым, и мёртвым – мёртвым по его вине паче всего! Он был обязан заменить отца младшим братьям своим, а боярам, земле, простому люду достойно заменить их усопшего князя Ярослава…. Не зря покойный отец говорил: «А ты, Изяслав, будь им вместо меня! Если кто дерзнёт обидеть брата своего, ты помогай тому, которого обидят».

С него, только с него в первую очередь перед миром спрос. Но пока он ещё не смог ничего сделать. И сейчас, в этот решающий для его земель момент, нерешительность вновь взяла над ним верх. Изяслав начал думать не о своей земле, а о своей жизни.

Внутренний голос шептал ему: «Князь, ты можешь не дожить и до утра! Народ бушует, он хочет твоей крови, он не простит, дружина твоя с ним…. До чего же ты неразумен, до чего же доверчив!»

Шептал, шептал и убедил.

Нет, больше сидеть сложа руки и ждать гибели он не собирается! Уж лучше бежать отсюда подальше. И, вместо того чтобы идти в бой за Русскую землю, Изяслав Ярославич решил бежать из бунтующего Киева, оставляя ситуацию и город на произвол судьбы.

Тот, кто возьмёт власть в городе после него, тот пусть со всем и разбирается. А он предъявит свои права, когда страсти улягутся, а ситуация разрешится.

Не случайно, давая характеристику князю, Н.М. Карамзин заметил: «Изяслав был столь же малодушен, сколь мягкосердечен: хотел престола и не умел твёрдо сидеть на оном».

Взвесив за и против, рассудительный, но нерешительный Изяслав безоглядно бежал в княжество Польское, взяв с собой своих родственников. «А народ, видя, что Изяслав бежал, того ж сентября 14-го дня, выведши Всеслава, объявили великим князем среди двора княжьего, а пожитки Изяслава, бесчисленное множество злата, серебра, мягкой рухляди и прочего, разграбили».

Ещё дважды возвращал себе киевский престол Изяслав, но любви народной так и не снискал. Не забыли киевляне его бегства и не простили. Но это всё в будущем.

А сейчас, хоть страсти в Киеве бурлили и клокотали, но для русских земель в этом пока пользы не было никакой.

Ханы Сокал и Шарукан без всякого стеснения пользовались плодами своей блестящей победы.

Разлилась беда по всей Руси. Уже разграбили они дочиста житные дворы и бертьяницы, свели коней, и другой скот из окрестных сёл и деревень, набрали толпы полоняников. Только злой ветер швырялся холодной золой и пылью там, где ещё совсем недавно цвела жизнь.