Мы вошли в приёмную, адъютант нас не заметил. Майор у начальственных дверей попросил меня подождать. Коротко стукнул, вошёл и сразу вышел, сказав:

– Проходи.

Вошёл я в средних размеров комнату, сделал три строевых шага к большому столу с телефонами и, отдав честь, доложил о прибытии.

– Вольно, – проворчал Пётр Васильевич. – Привет, Артём, присаживайся.

Я уселся на краешек стула для посетителей и сразу подал приказ капитана.

Салтыков с запиской ознакомился и, подняв на меня проницательные глаза, строго сказал:

– Мне доложили, что ты ещё вчера отдавал приказы рысям.

– И чё? – спросил я с боярской небрежностью.

– Это вопиющее нарушение, – проговорил Пётр Васильевич. – Теперь все бумаги нужно датировать вчерашним числом! Ты вынуждаешь меня идти на подлог!

– Извини, Пётр Васильевич, – смутился я.

– Рыси формально служат в твоей же дружине, в разведке пехоты, – не обратив внимания, сухо продолжил Салтыков. – Я распорядился оформить их перевод в твоё танковое соединение. Далее их направят в Центр для обмена опытом по твоему боярскому запросу. Сегодня документы будут готовы, подпишешь у писарей после обеда. Скажешь парням, чтоб получили командировочные в финансовом отделе.

– Спасибо, Пётр Васильевич! – сказал я с чувством.

– Не за что, – сухо ответил Салтыков. – Я знаю, что могу создать тебе много проблем, только какой мне прок? А так ты направишь в моё распоряжение из Москвы первый отдельный батальон опытных танкистов, магов и тотемных воинов. Хорошая замена рысям диверсантам.

– Я думал сформировать только свой батальон, – пролепетал я.

– Тогда прибудешь в моё распоряжение лично, – холодно улыбнулся генерал-майор. – Или постараешься, чтобы батальон был не один, – он лукаво мне подмигнул. – Понравилось мне держать в рукаве джокера. Повышает результативность.

А ведь дядя вполне может устроить мне проблемы! И станет ли мне помогать Виталик – вопрос смутный.

– Договорились, – сказал я задумчиво и спохватился, подскочив. – То есть слушаю!

– Вот и славно, – проговорил Пётр Васильевич. – Рыси сейчас в училище № 1, беги к ним, Артём.

– До свиданья, Пётр Васильевич, – почтительно молвил я.

– Пока, – ответил генерал-майор.

Дежурный офицер рассказал, как дойти до училища. Заодно выяснилось, что под старым названием там временная располага бойцов, кто возвращается из отпусков или госпиталей.

По идее в классах должны обитать и солдаты разведки, но они давно забили на легенду и снимают жильё в городе, а в училище ходят как на работу. Только на настоящую работу их отвозят на джипах.

Когда я спросил, куда делись учащиеся, майор посмотрел на меня, как на иностранца. Во все училища Гардарики до войны принимали с 16-ти лет, теперь же без желания парней забирают в армию, а там уже смотрят, куда послать. Кого на заводы, кого в войсковые учебки.

Не! Можно и по желанию! С 15 лет. Туда же. Тогда больше шансов хорошо выучиться и принести на войне пользу. А можно целый год ждать, что война кончится, только таких меньшинство.

Я смутился слегка и поправился, что спросил, почему данное конкретное сооружение не используется в новом качестве, так майор посмотрел на меня уже с подозрением. Пришлось признаваться, что с начала войны в боях и вообще боярин.

Офицер жалостливо вздохнул и объяснил непонятливому мне, что как раз с начала войны ребят из западных областей и вывозят на восток. Чем западнее, тем быстрее. Оно пока не касается Москвы, но это неточно.

Я его поблагодарил и пошёл по осеннему городу. Шёл и размышлял, кого же пожалел майор – меня тупого или мальчишек. Вот ради чего, оказывается, я всё время убивал европейцев. Блин, хоть не уходи в отпуск, чтоб ещё немного пацанов увезли от европейского будущего!