- А согласился он на интервью, чтобы нам, европейцам, сказать, что нас ненавидит. Он не сомневается в европейском нападении на Гардарику, потому учится в Кадетском Корпусе – там готовят элиту офицерского корпуса русских. Он, боярин Большов, готовит свою дружину, и вскоре будет убивать европейских солдат…

Дитрих допил из стакана, не удовлетворился и добил воду в графине. Сказал хрипло:

- Большов фактически использовал английскую прессу, чтобы сказать вслух, что до него не осмеливались говорить. Он объявил войну с Европой непросто возможной. Он просто объявил нам войну. Это читает вся Европа. В Гардарике интервью перепечатал каждый листок. Если это попаданец,..

Дитрих помотал головой и продолжил глухо:

- То у него к Европе явно что-то личное. И он в Гардарике. Контроля у тамошних магов над ним нет, но настроен он очень антиевропейски. Не мне давать вам советы, думайте, господа!

Дитрих занял место рядом с профессором. На кафедру никто долго не поднимался, наконец, вышел явный генерал в штатском. Он поправил усы и проговорил:

- В таком разрезе даже бульварные новости – просто охренеть! У нас что, получается, нет другого выхода, только нападать на Гардарику?! Но это же совсем бред! И ничего ж не готово…

Дитрих склонился к уху профессора и зашептал:

- Мне бы выйти!

- А на возможные вопросы кто ответит? – неприязненно проговорил Штанмайер. – Терпи теперь, раньше надо было думать.

10. Глава 10

После торжественного парада я окунулся в боярские будни. Сразу от близости с Катей перешёл к делам. Официально позвонил в ректорат и попросил встречи. Мне ответили, что ректор примет боярина Большова завтра в десять до полудня.

Дальше завтрак. За едой я сказал Мухаммеду и Авдею, что они мне не всё рассказывают.

- Ну, так папка должен был тебе всё сказать, - уплетая яичницу с колбасой и сыром, резонно пробурчал Авдей.

- Тем более нечего было тогда говорить, - поддержал его Мухаммед. – Убил бы тебя тот поп, и всё на том.

- А сейчас? – терпеливо молвил я, отпив апельсинового соку.

- Да ты и без нас можешь узнать, - махнул вилкой Авдей.

- Я хочу услышать всё от вас, - сказал я твёрдо.

- Ну, - заговорил нехотя Мухаммед. – Думали все, что у бати твоего магия на пистолеты. Одни не верили, проверяли. Другие верили и проверяли его на шпагах.

- Четыре боярина и двенадцать магов проверили, - добавил Авдей. – Похоже, что передалась тебе папина магия.

Катя, забыв жевать, переводила взгляд с одного на другого. Я учтиво протянул ей салфетку и сказал:

- Это хорошо, только тренироваться всё равно нужно.

- Насчёт шпаг к Катерине, - проворчал Мухаммед. – Мы только с пистолетами.

- И тебя учить пистолетам… - позволил себе улыбку Авдей. – Наше-то дело маленькое – просто поймать твою пулю. А дальше сам.

На это замечание я лишь важно покивал, Катя вытерла блузку, и далее завтрак прошёл в пристойном молчании.

Уселись мы на политинформацию в гостиной. Катя сменила блузу и успела сказать несколько слов по-английски, как пришла Миланья и сообщила, что звонит некий Серёжа, я должен его помнить. Вот он просится на немедленную встречу. Я велел ему передать, что жду его в течение часа, и Миланья вышла, а Катерина продолжила урок.

Вскоре к нам присоединился Сергей Жучирин. Миланья проводила его в гостиную, а я молча указал ему на диван. Серёжа тихонько прошёл на диванчик и принялся внимательно слушать Катю.

Она не просто так перевела всю свою подписку на мой адрес, почти два десятка европейских газет и журналов. Когда Миланья их увидела, смогла только горестно вздохнуть, выразиться словами ей воспитание не позволяет.