Катя дома показала, как её держать. Преподала первый урок с убитым видом. Она держалась, но считала меня мертвецом. У меня просто не было хорошего выбора – обо мне многие догадываются… думают…

Под моим тяжёлым взглядом она сменила тему. Катерина, оказывается, боярская дочка. Но папу убили на дуэли тоже на шпагах. Его дружину унаследовал победитель. Он же получил половину земель проигравшего, а вторую половину забрала дума. Ей же нужно чем-то награждать новых бояр за редкую доблесть.

А Катино боярство было ликвидировано, и она как сильный маг и девочка из хорошей семьи поступила на службу и принесла новому боярину клятву. В семнадцать лет. И теперь придётся терять меня…

Я сказал ей не реветь и продолжил занятия. Ночью она хотела уйти в другую спальню. Типа мне нужна перед схваткой гармония духа. Да она просто не может трахаться с мертвецом!

Чтоб с собой ничего не сотворила, я её подчинил и приказал спать до следующей команды. Уложил её на кровать и сам заставил себя выспаться, что после парада оказалось несложным.

Авдей и Мухаммед эмоций совсем не проявили. Утром отсоветовали мне завтракать. Приехали к Перунову камню, парни отчего-то хорошо знали это место. Я с ними прошёл с парковки лесом к грубо обработанному валуну в зелёных пятнах, исписанному полу-стёртыми рунами.

У него уже стояли секунданты и противник с охранниками. Один секундант возвышался над всеми, это был мой ректор, он держал подмышкой длинный футляр. Генерал ведь не мог пропустить схватку его ученика.

Вторым являлся кто-то из епархии. Охранники моего врага просто буйволы в костюмах и с настороженными, лишёнными привлекательности харями. Почти как мои Авдей и Мухаммед. Мой противник оделся как боец на шпагах – в трико и камзол с кружевами. А я был в кадетской повседневке.

Секунданты торжественно заявили, что участники собрались. Затем оба признали, что боярин имел право вызвать боярина по дуэльному кодексу за сказанное прилюдно предположение.

Далее мне предложили признать предположение, извиниться и отозвать вызов. Я помотал лицом.

- Тогда участники могут обратиться к Перуну! – молвил мой ректор.

Я поклонился камню и поклялся посвятить жертвенную кровь божеству. Мой соперник не обернулся к валуну – для священника тот не существовал.

- Я взял дуэльные шпаги, - сказал мой ректор, открыв футляр. – Клянусь, что они не заговорены. Вызванный участник выбирает первый.

Мой противник небрежно взял один клинок, а я схватил другой.

- Сходитесь! – молвил второй секундант.

Мы подняли шпаги остриями вверх, держа их у груди, и подошли друг к другу на два шага.

- Начали! – крикнул мой ректор.

Мой противник начал опускать шпагу и улыбнулся. А я просто ударил его в переносицу. Он не успел понять, что это было. Да никто не понял, отчего он упал навзничь с блаженной улыбкой на бородатом лице.

Ну, не видел я смысла в поединке. Не просто так я слушал взрывы в стволах… и напуган был сверх меры, пусть по мне и не скажешь. Я посмотрел на труп и проговорил:

- Мы пойдём?

- Только шпагу отдай, - напомнил член епархии.

- Положи на камень Перуна, - сказал ректор. – Ты обещал.

- Раньше бы потребовали отделить голову! – проворчал Мухаммед.

- То раньше, - мягко сказал генерал. – Теперь по желанию.

Я стряхнул странную оторопь, положил шпагу на Перунов камень, поклонился и пошёл к машине. Авдей и Мухаммед невозмутимо пошли за мной.

Дома я расцеловал Миланью в раскисшие от слёз щёчки. Прошёл в спальню, присел на кровать и велел Кате просыпаться. Она протёрла глазки, уставившись на грустного меня.