Трое верумианцев послушно следовали за мной, окидывая взглядами центр временного размещения в последний раз. Снег захрустел под нашими ботинками, когда, обходя людей, мы направились в путь. Не имея и малейшего понятия, где нахожусь, я намеревалась, блуждая по улицам, отыскать спуск в метро. Оказавшись перед картой станций Аковама, я бы без труда сориентировалась.

– Что это там такое? – остановил меня Лир, указав на соседнюю улицу, которая виднелась через узкий проход между домами.

Присмотревшись… я поняла, что это…

– Прилюдная порка неверных. Самосуд, – пояснила я.

– Мы можем просто пройти мимо? – устало спросил Райан.

Не будь я в отчаянии, конечно, нам не стоило бы ввязываться в подобные действа, но, оглянувшись на Аурелиона, я разозлилась, заметив, что, в отличии от брата и Лира, он отводил взгляд от объекта наших обсуждений. Он был тем, кто был просто обязан смотреть на подобное, широко при этом раскрыв глаза.

– К сожалению, мы здесь не для того, чтобы проходить мимо, – сдерживая скорбь и ярость, ответила я.

Взяв Райана под руку, мне пришлось приложить усилия, чтобы сдвинуть его с места. Подавшись мне, он тяжело вздохнул и сделал шаг в сторону кричащей толпы.

Лир, осмотревшись, ринулся вперёд, обгоняя нас, чтобы в восторге раствориться среди возбуждённых людей.

Когда мы вышли из переулка, я специально встала так, чтобы Аурелиону, который почти подпирал мою спину, было видно, что творилось в центре массового скопления.

Люди скандировали:

– Позор! Позор ему! Бей его! Сжечь!

Отпустив Райана, я повернулась к Аурелиону.

– Не отводи глаза, – почти вежливо попросила я, имея ввиду именно то, что сказала. Вопли ужаса и боли обнажённого мужчины раскатом грома проносились меж домов. Я хотела, чтобы Аурелион увидел до какого состояния может докатиться общество, которое лишено даже базовых удобств. – Измываясь над несчастным, которому просто не повезло быть выброшенным из повозки служителей правопорядка на растерзание толпе, люди вымещают на нём весь свой страх и боль. Не в силах позаботиться о себе и о своей семье, люди ищут виноватых, ищут ответственных за ту тяжёлую жизнь, которую им приходится жить. В ненависти к себе и к окружающим, любой человек может стать мишенью, издевательство над которым одобрено государством. Чтобы остудить пыл толпы, порой, в точности, как и сейчас, служители правопорядка подыскивают жертву среди осуждённых и позволяют народу вершить его судьбу.

– О нет! Гириким, нет! – взвизгнула какая-то девушка, из-за чего я обернулась.

Прикрыв рот рукой и ухватившись за Райана, я наблюдала, как хрупкая девушка бросилась на защиту к лежавшему в снегу мужчине, на котором почти не осталось целых мест.

– Она с ним заодно! – Бросилась к ней женщина, схватив за волосы и оттягивая от избитого.

– Он ничего не сделал! Прошу! – взмолилась девушка. – Брат, пожалуйста! Вставай!

– Позор! Предательница! Сжечь! – продолжала скандировать толпа.

В немом ужасе, я забыла, как дышать.

– О нет…, – выдавила я из себя, зная, что на наших глазах теперь убьют уже двоих…

В этот момент, никакие доказательства чего бы то ни было уже не имели для меня никакого значения. Расталкивая толпящихся, я принялась пробираться вглубь, под пронзительные крики девушки, которая изо всех сил рвалась к уже недвижимому телу…

– Что ты делаешь? – строго спросил Аурелион, оттянув меня назад. Его пальцы больно сдавливали кожу моего запястья.

– Отпусти, – серьёзно, как никогда раньше, сказала я, глядя ему прямо в глаза.

Не пожалев ярости, я вырвала руку из его хватки и направилась прямиком к кровавому представлению.