Вжать гашетку. Корпус дрогнул, ударив болтанкой по всем суставам и костям дикой вибрацией. Два роторных орудия выпустили сотни разогнанных до почти световой скорости стальных стрелок, а затем ещё два рывка и уход в сторону. Эсминец, державший на прицеле Еленин штурмовик, скорее всего поглотит этот залп щитами, даже не дрогнув, а может и нет. Кто его знает, сколько у него энергии? Сейчас в этом месиве из своих и чужих кораблей, окружавших титанического размера линкор Аю-Таю, вряд ли у кого-то остались полные щиты.

Гигантский корабль одну за одной убивал планеты, орбитальные базы, рвал системы укреплений и, даже мог погасить небольшую звезду. Древний линкор пёр к своей цели, наплевав на жестокую схватку вокруг. Было сложно понять происходившее вокруг, а сообщения валились десятками, а то и сотнями – ежесекундно. Что-то разобрать, увидеть, прочитать было невозможно. Крохотная машинка вышла из сумасшедшего манёвра, и перегрузка упала до привычных двух-трёх g. Штурмовик никогда не летает в бою ровно. Маленький ровно летящий корабль живёт в бою несколько секунд, поэтому постоянно идёшь на ускорении, маневрируя и выкручивая похожие на бред безумного виражи. Пожалуй, и со словами отчима по поводу того, что не надо думать, Елена было внутри себя согласна. Больше думаешь – медленнее реакция. Надо давать команду себе, что нужно сделать, словно наездник лошади, а натасканное до инстинктов тело уже само будет управлять юркой машиной, реагируя на малейшие перемены обстановки, уворачиваясь от ракет и залпов роторных орудий. Сигнал от мозга к кончикам пальцев идёт слишком долго, да и какие мысли могут быть на восьмерной перегрузке?

Когда девушка прилетала в ангар после подобных боёв, дебаф кровотечения из носа и кровотечения под ногтями не проходил многие часы. Она даже перестала обращать внимание на оповещения системы. Глубокий вздох, такой какой-то можно сделать на 3g. Елена полностью отключила все оповещения. Глаза, тактический экран с цветными значками, руки и сигнал от мозга до кончиков пальцев, которые должны держать штурвал и жать на гашетки. 5g, разворот и уход с огромным ускорением крохотная машинка выпрыгнула из собачьей свалки. 6g, 8g, 12g, не передержать, такая перегрузка даже для её подготовленного тела и гравикомпенсаторов запредельна и может длиться только секунды. Кабину заполнило хрипом боли, идущим из придавленной грудной клетки, гулом в барабанных перепонках, а зрение заволокло красной пеленой. Противоперегрузочный костюм делал что мог, по венам потекли стимуляторы, впрыснутые системой поддержки пилота. Она – альфатестер! Она – безбашенный, беспредельный, крохотный, незаметный кусочек огромный игровой системы, которому кинули кость дополнительных возможностей в обмен на самопожертвование.

Когда Елена приносила плохие отметки, или по каким-то загадочным причинам не сдавала в институте зачёты, отчим всегда говорил, что этот мир переполняет наглость, а наказывают всего лишь одну провинность – за то, что попался. Девушка не понимала почему именно эти слова всегда вспоминались ей в тот момент, когда она хотела сделать какую-нибудь большую гадость, после которой её начнут засыпать сообщениями с обязательными угрозами найти в реале и похвалами, не подкреплёнными материально. Отключить щиты, системы сканирования, бортовую навигацию, отключить всё до последней лампочки, что сейчас будет не нужно. Мотор, реактор, манёвровые дюзы, панель тактического монитора и сдавленное перегрузкой тело пилота, которое не стеснялось кричать от боли, а ещё стимуляторы, много. Она альфа и её болевой порог 100%. Это жирики, платящие за премиум аккаунты и иногда вылетающие на круизных лайнерах с пушками, которые они по глупой случайности считали боевыми кораблями, с обязательной командой из полуголых грудастых тёток-неписей в облегающих скафах, думали, что лёгкое пощипывание – это порог боли. Порог боли – это когда на предельном ускорении в глазах красная пелена, и дышать нечем. Штурмовик сорвался в форсаж и ровной чертой нырнул между двумя десятками хвостов ионизированной плазмы, выходящих из сопел древнего титанического размера корабля.