– Ты видел его с тех пор?

– Да. Он периодически возвращался, останавливался у меня на время порассказать о своих приключениях и открытиях. Всегда было ясно, что это лишь визит. Через некоторое время он становился непоседлив и снова отбывал.

– Когда ты видел его в последний раз?

– Несколько лет назад, по времени Авалона, при обычных обстоятельствах. Он появился однажды утром, оставался у меня, наверное, недели три, рассказал мне о том, что он видел и что он делал, говорили о многом, что он хочет сделать, а потом вновь отправился в путь.

– Ты никогда больше не слышал о нем?

– Напротив. были послания, оставленные у общих друзей, когда он проходил их Отражения. При случае он даже связывался со мной через Карту…

– У него есть Колода? – перебил я.

– Да, я подарил ему одну из своих лишних колод.

– У тебя была Карта для него?

Он покачал головой:

– Я даже не знал о существовании такой Карты, пока не увидел эту, – произнес он.

Он поднял Карту, взглянул на нее и отдал обратно Рэндому.

– У меня нет способностей художника, чтобы изготовить такую. Рэндом, ты пытался связаться с ним через эту Карту?

– Да, много раз с тех пор, как мы наткнулись на нее. Фактически, лишь несколько минут назад. Ничего.

– Это, конечно, ничего не доказывает. Если все произошло, как ты предполагаешь, и он пережил это, то он мог решить заблокировать любые попытки контакта в будущем. Он знает, как это делать.

– Произошло, как я предполагаю? Ты что-нибудь еще об этом знаешь?

– Есть у меня мысль, – ответил Бенедикт. – Понимаешь, он появился несколько лет тому назад в доме одного друга в Отражении. Это была телесная рана, произведенная ударом ножа. Они рассказывали, что он явился к ним в очень плохом состоянии и не входил в детали того, что произошло. Он остался на несколько дней, пока не смог вновь передвигаться, и отбыл прежде, чем он действительно полностью оправился. Это было последний раз, когда они слышали о нем, и я тоже.

– Разве тебе не было любопытно? – удивился Рэндом. – Разве ты не искал его?

– Конечно, меня разбирало любопытство. Но человек должен иметь право вести собственную жизнь без вмешательства родственников, неважно, с какими намерениями.

– Он выбрался из кризиса и не пытался связаться со мной. Он явно знал, что хотел делать. Он оставил мне послание у Теки, гласившее, что мне не нужно беспокоиться, когда я узнаю, что случилось. Он знает, что ему делать.

– Теки? – переспросил я.

– Совершенно верно. Мои друзья в Отражении.

Я воздержался от высказывания того, что я мог бы сказать.

Я думал, что они были просто еще одной частью рассказа Дары, потому что она так извратила истину в других областях. Она упоминала мне о Теки так, словно знала их, словно жила у них – все с ведома Бенедикта. Момент, однако, казался неподходящим для того, чтобы рассказывать ему о моем видении предыдущей ночью в Тир-на Ног-те и на то, что оно указывало на его родство с девушкой.

У меня еще не было достаточно времени, чтобы подумать об этом деле и обо всем, что из него вытекало.

Рэндом встал, подошел и остановился у края площадки, спиной к нам, сцепив руки позади.

Постояв так с минуту, он повернулся и медленно подошел к нам.

– Как мы можем вступить в контакт с Теки? – спросил он у Бенедикта.

– Никак, – ответил Бенедикт, – если не съездим повидать их.

Рэндом повернулся ко мне:

– Корвин, мне нужен конь. Ты говоришь, что Звезда проехала через много Отражений…

– У нее было тяжелое утро.

– Не такое уж оно было и напряженное. По большей части это был просто страх, а теперь она, кажется, в полном порядке. Могу я одолжить ее?