Выключаю свет и укладываюсь. Но стоит закрыть глаза, снова возникает нелепое желание мыть руки. Пару минут даже подумываю, не сходить ли в ванную, но пересиливаю себя и лежу неподвижно. С собой и своими поступками нужно примириться.

В «комнате» полутемно, свет проникает только через штору, выполняющую функцию двери.

— Значит, ты убил Здоровяка Сида? — раздается внезапно.

Кесседи, ты же вроде неразговорчивый. Вот и молчал бы…

— Убил, — отвечаю сухо.

— Чтобы спасти Мыша?

— Нет, чтобы получить наследство его тетушки, — вдруг вспыхиваю. Долго меня все будут расспрашивать о том, для чего мне понадобилось убивать человека?

Райан хмыкает.

— На его тетушку мне наплевать, а за Мыша спасибо.

Это так неожиданно, что не нахожу, что ответить.

К черту его с благодарностями. Мне бы руки помыть.

Все-таки не выдерживаю. Молча встаю, обуваюсь и плетусь в ванную, где провожу еще четверть часа, оттирая ладони огрызком мыла до тех пор, пока кожа не начинает гореть.

8. Глава 8

— Пап, ну можно я пойду погуляю? — плаксиво спрашивает девочка, откладывая планшет, на котором открыта страница из школьного учебника. — Я уже все выучила.

Девочке лет десять, она одета в модные брюки и яркую футболку со смешной рожицей — последний писк моды, длинные волосы стянуты в тугой «хвост» на макушке.

На улице тепло, по меркам Аквилона, и девочке хочется гулять с друзьями, а не корпеть над учебниками. Но отец неумолим:

— Уже поздно, завтра погуляете. — Он на мгновение отрывается от своего рабочего компьютера, чтобы ответить дочери, и снова возвращается к работе. Завтра у него, наверняка, очередная важная сделка.

Девочка обреченно вздыхает и с тоской смотрит в окно: на улице уже почти темно, а над землей расстилается густой туман, на расстоянии кажущийся прямо-таки осязаемым.

— Папа, а отчего бывает туман? — спрашивает она.

Отец тоже вздыхает, понимая, что спокойно закончить работу не удастся.

— А разве тебе в школе не рассказывали? — Девочка качает головой. — Потому что земля теплее воздуха, и возникает конденсат, — объясняет он. — На уроках природоведения вам обязательно расскажут об этом явлении.

На уроках… На уроках, которые она уже не посетит, потому что умрет, потому что этой девочки больше нет…

Нет…

Нет…

— Нет… Нет… Не-е-ет!

Кто-то дотрагивается до моего плеча. Распахиваю глаза и в полутьме вижу встревоженное лицо своего соседа.

— Ты кричал, — говорит он тихо, чтобы нас никто не услышал. — Все нормально?

Нормально? Нормально — это там, где девочка, ее семья, летний туман и учебник по природоведению. А здесь…

— Нормально, — отвечаю и отворачиваюсь. Так и жду, что Райан спросит, нет ли у меня проблем с психикой или чего-нибудь еще в этом роде. Но он не спрашивает, отходит к своей койке.

— Пора вставать, — говорит равнодушно, — скоро Гвен принесет еду.

— Угу, — бурчу. Он не настаивает на продолжении беседы и выходит из спального отсека. В одиночестве мне хорошо и привычно.

Злюсь на себя за очередной сон про девочку. Чертово подсознание!

Несколько раз глубоко вздыхаю и заставляю себя подняться. Потягиваюсь и обуваюсь. Надо отдать жилью Проклятых должное — спать было спокойно и комфортно, не сравнить с общежитием при заводе. Впрочем, не сравнить и с комнатой у «верхних».

Когда выхожу, все уже на кухне. Теперь я имею возможность наблюдать банду в полном составе. Один... два… три… Десять. Кто-то смотрит заинтересованно, кто-то равнодушно, а вот блондин Фил по-прежнему зло, как и тогда, когда мы с Попсом заходили в его отсек. Игнорирую его. Знаю, он все равно найдет место и время выяснить отношения.