– Как ты меня назвал? – удивился Ликоэль.

– Ну, это… – смутился бандит, – нам-то откуда знать, как вы себя кличете? Вот и решили «зверями» именовать. Но мы ж и по-другому не против. Вы только скажите, как надо – а я мужикам передам.

– Так-так, – усмехнулся «руигат», присаживаясь на корточки перед бандитом. – Давай-ка подробности.

– Какие?

– Почему ты считаешь, что я из каких-то там «зверей», и как давно они объявились? Короче, все, что ты о них знаешь. И поподробнее.

– Ну да, ну да… – угодливо кивая, забормотал бандит. – А насчет «зверей» – ну… начались тут не так давно странные дела. Принялись по Руинам шляться какие-то мутные типы. Вроде как по одежде и манерам обычные «вольняшки», но если их тронешь – то так вломят, что никому мало не покажется. И самое удивительное – все бродят вроде как поодиночке. На территорию не претендуют. «Точки» под свою руку не берут. Данью никого не обкладывают. Чего хотят – непонятно. Почти все банды пытались их прощупать – бесполезно. На наезд реагируют резко, но убивать не любят. По слухам, грохнули всего человек восемь. Причем умело, но как-то нехотя. И только тех, кто совсем уж оборзел. По этому поводу вожаки даже сходку собирали, но либо ни о чем не договорились, либо договоренности оказались такими секретными, что нас, бойцов, в них решили не посвящать.

– Хм… а с чего ты взял, что я из них? – поинтересовался Ликоэль. Бандит осклабился.

– Так ты вон как нас всех на раз положил – и даже не запыхался. И кто ж ты тогда можешь быть?

– Логично, – кивнул «руигат» и, поднявшись, пнул два валяющихся тела. – Вставайте уж. Вижу, что очухались, – а потом повернулся к собеседнику. – Значит так, нам ваши шебуршания совсем не интересны. А наш интерес вас совершенно не касается. Пока. Если коснется – предупредим. А в настоящее время просто не мешайтесь под ногами. Целее будете. Сами же поняли, что вы для нас ни разу не противники, а убивать мы умеем. Хотя – да. Не любим. Без пользы. И если не требуется кого-то проучить. Вот и не нарывайтесь.

– Дык это… мы ж не против, – отозвался бандит. – Только как вас от «вольняшек» отличить-то? Вы ж пока буянить не начнете – точь-в-точь как они. Вы уж там какой знак, что ли, придумайте – и тогда уж мы ни-ни, даже смотреть в вашу сторону не будем.

Ликоэль мотнул головой.

– Нет, не будет пока никакого знака. Так что выкручивайтесь как сумеете. – После чего повернулся и, уже двинувшись от все еще сидящих на земле бандитов, добавил: – И… называйте нас не «звери», а «руигат».

Когда этот непонятный «руигат» скрылся из виду, мужик со сломанным носом вздохнул и потер крепкими толстыми пальцами свой мощный загривок.

– Вот ведь урод! – пробурчал он. – Как сильно приложил-то… Теперь шея два дня болеть будет.

– А какого ты на него полез, Сляба? – зло зыркнув на него, спросил другой бандит. – Или не почуял, что с этим… лучше не связываться? У тебя ж всегда чуйка лучше всех нас была.

– Почуял – не почуял, – угрюмо отозвался Сляба. – Что он больно борзый – почуял. Что нас ни в хрен не ставит. Что этот мох съедобный ему на хрен не нужен, и он им занялся только чтобы мы на него не отвлекались. И чего, я должен был это спустить?

– Вот и не спустил, – кисло усмехнулся третий, только что принявший сидячее положение. И, вздохнув, подытожил: – Ладно, чего уж там – все мы лоханулись. Ну что, дальше пойдем или вернемся в банду доклад делать?..

Ликоэль же в это время бежал трусцой по ставшему уже почти привычным маршруту, напрямик, через Руины, сторонясь тех проходов, которые местные жители называли «коридорами».