— Ангельские оболочки полны сверхъестественного.

Голубой огонь потрескивал, постепенно угасая. Не знаю, был ли кто-нибудь свидетелем этой картины, кроме нас, но я думала, что кому-то на вряд ли взбредет в голову пробраться в чащу леса, тем более, после недавней грозы.

Леа первая зашевелилась. Отдав канделябр в руки Джошу, она вытерла лицо от мокрых капель — дождя или слез и, подняв подол платья, не спеша направилась к тропинке — единственному беспрепятственному выходу отсюда. Близнецы тоже пришли в движение, но только они не спешили покидать лес: братья принялись разбирать пьедестал из обгоревших веток. Импровизированное оружие, принадлежавшее Мюррену, упало в ноги Стиву, когда он легонько вытащил из-под него рассыпающееся бревнышко. Нагнувшись, блондин поднял рукой подпаленный предмет и плотно сжал губы. В его глазах словно промелькнуло миллион воспоминаний, прежде чем он решил забрать с собой единственное напоминание о Мюррене.

Леа остановилась возле меня. Я не надеялась, что она сейчас начнет со мной болтать, но тут мои ожидания не оправдались: склонив голову к хоккейной маске, она искренне прошелестела:

— И мне жаль. Насчет Габриеля.

Ком разрастался в моем горле, как сорняк. Я ничего не ответила, ибо — не успела: Леа скрылась за деревьями, а следом за ней направились близнецы. Парни похлопали меня по плечу и оглянулись на то место, где возложили искусственную могилу Габриелю, возле которой лежала россыпь ярко-красных роз — его любимый цвет.

— Он в лучшем месте, Скай.

Я заставила себя кивнуть и выдавить что-то вроде благодарной улыбки. Стивен и Джош, несмотря ни на что, всеми силами старались поддерживать меня, но, правда, у них это не особо получалось — они сами еле-еле держались.

Все, что случилось, было несправедливо. А особенно было несправедливо то, что произошло с Габриелем… Он погиб. И от него ничего не осталось. Ничего… Цветы лежат на пустой могиле, и на ней нет никакого признака, что она принадлежит Габриелю Эйнсфорду — парню, который отдал свою жизнь, чтобы не дать мне погибнуть.

Я склонила голову. Джош прикусил губу и, остановившись, мягко спросил:

— Ты с нами?

— Я… еще немного побуду здесь. - Я не готова была уйти отсюда.

Парень пригладил мокрые пряди и вздохнул.

— Ты сможешь добраться до дома?

— Да. Не переживай за меня. — Я взглянула в его лицо. — И… спасибо.

Джош печально кивнул.

— Мы с ребятами пойдем туда, где… все случилось: поищем кое-какие ответы и кое-что проверим. Если хочешь, присоединяйся к нам, но… — Он проследил за моим взглядом, который переместился на могилу Габриеля… - прости. Это была бредовая идея. Тебе не следует туда идти. Я не знаю, что происходило между вами двоими, но это не мешает мне сделать вывод, что он был очень тебе дорог, Скай.

Так и было. Когда не стало Габриеля, я осознала, что он что-то значил для меня. И я скучала по нему. Я хотела, чтобы он сейчас был жив. Я бы простила ему все колкости, что он говорил в мой адрес, да даже бы разрешила подшутить надо мной… лишь бы он был здесь.

— Мы будем поблизости, если тебе понадобится помощь или ты забудешь маршрут. — Джошу было неудобно меня бросать — он пару минут постоял рядом, а потом нехотя ушел, напоследок обняв меня. Его теплые жесты и столь трепетное волнение удивили.

С Габриелем ребята попрощались все, кроме… меня. Я не готова была отпустить его. Он ушел слишком рано, а признался мне во всем слишком поздно, когда его жизнь висела на волоске.

Я присела возле могилки и дотронулась до нежных лепестков.

— Я вообще не думал, что это когда-нибудь случится. Я не думал, что когда-то смогу прикоснуться к тебе. Я мечтал о тебе, как только увидел. Целых два года я наблюдал за твоей жизнью, и — как бы банально это ни звучало — мне казалось, будто пролетала целая вечность — долгая, мучительная. Изначально я боролся с идиотским чувством, поселившимся во мне, но потом перестал, когда понял — оно никогда не уйдет из меня. Ты — никогда не покинешь приделов моей головы. Скай… я не знаю, что делать с собой, когда вижу тебя. Меня к тебе влечет, и это никак не предотвратить. Я хотел. Пробовал. Пытался заглушить то, что не дает мне покоя. Я знал, что это будет мешать выполнять мне поручение, но не смог справиться с бурей внутри себя.