– Неуязвимых людей не существует, Ребро, – спокойно парировал Гуров. – И ты знаешь об этом не хуже меня.

– Знаю. Вы помните, как первый раз арестовывали меня, Лев Иванович?

– Помню, – подался вперед полковник.

– Я глупый тогда был и совсем неопытный, – грустно улыбнулся информатор. – А считал себя таким ловкачом! Подумать только… Да… И тот подельник, с которым вы меня взяли, он тоже считал себя ловкачом. Но он, как и я, был глупый и неопытный. Хотя в итоге оказался умнее меня. Он ведь больше не попадался. А я еще много-много раз… А знаете, почему?

– Почему?

– Потому что теоретически он завязал.

– Что значит «теоретически»? – уточнил Гуров.

Ребров плеснул себе еще полрюмки коньяка и решительно отставил бутылку в сторону. Маленьких радостей для сегодняшнего утра ему было предостаточно.

– Он не торговал больше. Никогда. Но остался в теме. Его скромный бизнес строился на том, что за очень небольшой процент он сводил тех, кто торгует, и тех, кто покупает. Две стороны одной медали вроде бы, а найти друг друга им не так-то просто, как кажется. А он помогал. Просто знакомил, и ничего больше. Понимаете, к чему я? Нет? – Улыбка старика стала чуть шире. – Я поясню, господа сыщики. Мне нетрудно. Вам не кажется странным, что Блеклый, или кто-то там из его людей, очень легко выходит на нужных дилеров и нужные точки? Словно идет по списку? А? Но ведь список ему не с неба упал… У того моего старого подельника, Лев Иванович, такой списочек имелся.

– Садись! – властно приказал Марафонец и залпом осушил полстакана виски.

– Садиться не буду, – хмыкнул в ответ Шершень, – а вот присесть – присяду.

– Я сказал, садись, умник! – Тяжелая ладонь припечаталась к столу. – И засунь себе свой тупой уркаганский юмор знаешь куда? Я тебя позвал не в шарады играть. Сядь на диван и завали хлебало! Понял?

Марафонец бездумно покрутил на среднем пальце правой руки массивную золотую печатку с изображением двуглавого орла. Стянул ее с пальца, затем надел снова. Плеснул себе в стакан новую порцию виски.

Шершень молча подчинился, расположившись на низеньком кожаном диванчике вдоль длинной стены. Над его головой висела большая картина с изображением какой-то батальной битвы времен Отечественной войны двенадцатого года. Скорее всего, Бородинской. Но Шершень не успел оценить шедевр живописи в полном объеме. Его хмурый взгляд остановился на широкоплечей фигуре Марафонца. С номинальным главой службы безопасности Блеклого он встречался впервые. До этого момента их пути ни разу не пересекались. Все указания для бригады Шершня тот передавал строго по телефону. А тут вдруг такая честь… Сам позвал.

– Как, по-твоему, умник, чем я тут занимаюсь? – не поморщившись, пригубил виски Марафонец.

Шершень ничего не ответил.

– Я задал тебе вопрос!

– А до этого мне было сказано «завалить хлебало», что я, типа, и сделал…

– Опять умничаешь, сучонок!

– Я просто жду указаний, – равнодушно пожал плечами Шершень.

– Я спросил, чем я тут, мать твою, по-твоему, занимаюсь! Как думаешь, умник?

– Ну… – Шершень слегка переменил позу. Агрессивный настрой Марафонца заметно сбил его с толку. И главное, он не мог понять, с чем эта агрессия связана и почему направлена именно против него. – Это же, типа, охранное предприятие… ЧОП… Да? Значит, контора предоставляет различные услуги по охране… Формально как бы «крышует»… Или…

– Чем занимаюсь тут лично я? – Марафонец снова снял с пальца печатку. Снова надел. Снял. Надел. Шершень пристально наблюдал за этими машинальными движениями.

– Осуществление руководства, я полагаю…