– Нет, – ответила я, с трудом подчинив себе срывающийся голос. – Я просто знаю, что внутри неметоны облицовывают базальтом, чтобы праздничные песнопения вёльв горожан не будили. Кричать здесь – то же самое, что кричать из колодца. А не спрашиваю, что вам нужно, потому что это и так понятно – деньги. Единственная наследница дорого стоит на рынке работорговцев, а если попытаться продать её короне – ещё дороже.

– Деньги? – переспросил Йоки, вскинув почти бесцветные брови, и я жалобно пискнула, когда его пальцы сжались вокруг моего горла так крепко, словно он пытался сомкнуть их. – Ты думаешь, мы припёрлись на другой край континента ради денег?! Вы, представители богатых домов, даже на смертном одре думаете лишь о своём золотишке. Всё потому, что вы не знаете, что такое смерть, и не ведаете, что творится на окраинах ваших земель. А ведь это ваши предки клялись оберегать их! Оберегать нас, простых людей! Думаешь, ты здесь ради выкупа, да?.. Вот же безмозглая потаскуха!

В чём-то Йоки был прав: я понятия не имела о жизни за стенами замка. Купаясь в отцовской любви и внимании прислуги, я привыкла чувствовать себя сытой, защищённой, обласканной со всех сторон. Все эти годы я стремилась компенсировать собственную изнеженность железным умом, вгрызаясь в любые книги и знания приезжих учителей. Даже моей любимой игрой были шахматы, а любимой забавой – подслушивать разговоры Совета, прижавшись ухом к замочной скважине. Я была никем, пустым звуком собственного имени и рода, но отчаянно хотела стать кем-то и обрести собственный голос. Стать достойной того прекрасного изящного трона из драгоценных камней и стекла, превзойти отца и поравняться с королевой Дейрдре. А по итогу всё заканчивалось здесь – в неметоне у подножия моего родного замка, в окружении безродных убийц и воров, ненависть которых я заслужила по праву рождения. И что ещё я могла сказать им, кроме как «Давайте я заплачу»? Ничего, кроме власти и денег, у меня за душой и не было. Первое терялось, стоило мне выйти за ворота замка, а второе, по-видимому, разбойников не интересовало. Значит…

– Простите, – сказала я. – В таком случае если вам не нужны деньги короны, то что же вам нужно?

– То, что ты не можешь нам дать. От тебя сейчас только один прок – сидеть и молчать, – сказал кто-то со стороны, на что Йоки как-то странно осклабился.

– А я вот с Гэлди не согласен. Лично мне дать ты кое-что можешь, раз уж пошёл такой разговор…

Я вдруг почувствовала тяжесть на бёдрах и на плечах – Йоки навалился на меня, вперив правое колено между моими ногами, чтобы развести их в стороны. Подобная сцена заставила половину присутствующих мужчин загоготать, а другую половину – замолкнуть от такого же изумления, какое парализовало и меня.

– Эй-эй, не дёргайся! Я всего лишь потрогать хочу.

Всего минуту назад мне была противна эта одежда из вонючего сукна в тёмно-коричневых пятнах, но в тот момент, когда разбойник принялся расстёгивать её на мне, срывая пуговицы и крепления, я возлюбила эту одёжку всем сердцем, так сильно, что согласилась бы остаться в ней навсегда. Лишь бы не без неё!

– Йоки! – выкрикнул мужчина с секирой в руках, выронив точильный камень. – Ты что, совсем спятил?! Это уже не смешно!

– Да что не так-то? Мы разве не должны убедиться, что это и вправду принцесса? А я только один проверенный способ знаю…

– Кочевник башку тебе оторвёт! Прошлый раз ничему тебя не научил?! Йоки!

Посыпались нитки от порванного кафтана и обрывки шнурков на рубахе. Я скосила глаза на собственную грудь и с ужасом увидела, что ещё немного – и та останется совсем обнажённой. Левая ладонь Йоки уже стиснула её до болезненной пульсации, в то время как правая не отпускала шею, заставляя меня откинуть голову назад. Пинаться, брыкаться, извиваться – это всё, что я могла, ударяя Йоки ногой в живот снова и снова, но он, будучи в три раза здоровее, удерживал меня на месте одним лишь коленом. Стул чудом не опрокинулся, когда я, жадно хватая ртом воздух, вспомнила о наручах и принялась тереть их друг о друга, пытаясь нащупать вставки опалов и высвободить клинки.