Говоря все это, Торриен не смотрел не нее. Взгляд его был направлен вдаль, а потому было совершенно невозможно даже предположить, о чем он думает. Понять, правдивы ли его слова.

И потому Иллиана тихо выдохнула:

– Но зачем тебе это?

Она действительно не понимала. У всего должна быть причина. Если мирай желал ее как женщину, то мог просто взять. Если хотел сделать своей избранницей и забрать в Верхний город – просто забрал бы. Но вот так… гулять?

Торриен повернул голову и внимательно посмотрел ей в глаза.

– Вариант, что я просто хочу приятно провести время с красивой девушкой, не подходит? – уточнил он, и уголки его губ дернулись вверх.

Иллиана покачала головой.

– Мне кажется, у вас здесь достаточно красивых девушек…

Торриен беззвучно усмехнулся и вновь посмотрел вдаль.

– Тогда прими как данность, – ответил так, что стало ясно: объяснять он не станет.

Некоторое время они молча шли бок о бок, касаясь друг друга. Иллиана рассматривала золотящиеся крыши домов из белого камня, высокие фонари, покрытые причудливой резьбой, огромные скамейки будто из серебра. И каждый раз внутренне вздрагивала, когда Торриен случайно во время ходьбы прижимался к ней чуть сильнее. Одновременно она вдыхала его тонкий, такой слабый для человека, но достаточно яркий для нее самой аромат. Сегодня горячий и терпкий, как утренний кофе, с легкой пьянящей нотой дикого винограда.

– Кстати, я права, что у вас в городе совсем нет карет? – вдруг задала она вопрос, который ее давно мучил. – Почему вы ездите на паланкинах, ведь это такой труд для носильщиков?

На этот раз Торриен ответил охотно. Видимо, ему самому хотелось просто поговорить, не задумываясь о причинах и последствиях, без игр и недомолвок. Вот только много ли они могли обсудить на таких правилах?

– А ты сама не догадываешься? – улыбнулся он.

Иллиана покачала головой.

– Оглянись, посмотри вокруг, – махнул рукой он тогда, предоставляя ее вниманию широкие чистые дорожки, гладкую, полированную плитку под ногами, идеально выстриженные кусты и цветущие тюльпаны.

– Все еще не догадалась? – переспросил он.

И девушке вновь пришлось покачать головой, несмотря на то, что ответ уже вертелся на языке. Слишком уж разительно отличался Верхний город от Нижнего своей кристальной чистотой. Этого было нельзя не заметить.

– Потому что от лошадей очень много грязи, – наконец ответил мужчина. – Мы не любим грязь. Наши улицы тщательнейшим образом убираются, дороги и тротуары моются с мылом раз в несколько дней. А от лошадей неизбежно будут нечистоты. Конечно, по окраинам города каретам ездить разрешено. Ведь ты въехала сюда как-то. И если требуется какому-нибудь мираю из отдаленных районов попасть во дворец, что в центре, то, само собой, он поедет не в паланкине, иначе добираться придется долго. Но есть и царская часть Верхней Шейсары, где появляться лошадям и любым другим животным, кроме змей, запрещено.

– Вы очень чистоплотны, – только и сказала девушка, с трудом представляя, сколько сил нужно вложить, чтобы мыть улицы с мылом раз в несколько дней.

Торриен фыркнул.

– Просто частенько многие из нас любят передвигаться в истинном облике. А, как ты понимаешь, пачкать хвост никому не хочется.

Он повернулся к девушке и, остановившись, весело ей подмигнул.

– Мы, знаешь ли, очень щепетильны в вопросе своих хвостов. – И губы его растянулись к ушам.

Это было так неожиданно и забавно, что Иллиана не смогла не улыбнуться в ответ.

Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, и от взгляда смеющихся золотых глаз у Иллианы внутри все переворачивалось. Рядом шумел фонтан, и искрящаяся водная пыль оседала на их лицах, рисовала в воздухе над головами радугу.