Тут я мысленно скривился: это же надо было такую штампованную фразу выдать! Словно в плохом фэнтези или того хуже – в ролевой компьютерной игре.

– …Короче, можешь объяснить, что здесь к чему? – не стал дальше крутить я.

Честность – лучшая политика. Когда себе можешь её позволить, конечно. А я однозначно мог: держать лицо и корчить из себя невесть кого мне сейчас было не нужно. Может, в иных условиях тот же самый тип, что поит меня сейчас вином, и мог бы задумать чего неприятное против залётного дворянчика – хотя бы в теории. Или хотя бы начал намекать на вознаграждение непосильных трудов языком, что скорее. Однако ушастая за моей спиной – самая надёжная гарантия чистоты намерений.

– Мм-м… – Мой вопрос заставил собеседника задуматься, но он определённо понял, что я хочу узнать. – Если коротко совсем, ваше благородие, то свободнее людям здесь живётся, чем в том же Заре вашем. Из Шрама твари лезут, а перед тварью все равны, не посмотрит-то она на титул, вместе с ним и сожрёт. Королевства северные, конечно, свои границы аж до самого вала, бывает, рисуют – так кто ж с них спросит-то? Чудовища карт не имеют, а люди… Куда гвардия доходит, ежли что, монстров одиночных выбивать – там и налоги собирают. А куда нет – так для тех деревень короля, считайте, тоже нет, своим умом живут да всем миром отбиваются. Да и на вольности дворянские те, кто поближе к Шраму, с прибором ложили!

Мужик осёкся, покосился на меня – как, не обиделся ли? Убедился, что нет, и уже осторожнее продолжил:

– Правда, если кто своим плащом да гербом кичиться не станет, вот как вы, ваше благородие, так и в ответ не получит зла. Перед лицом Тьмы проклятой люди все братья – и чем ближе к этой самой Тьме живёшь, тем крепче понимаешь это. Рубежники-то, как говорят, если со службы уходят – до самой смерти всем помогают, только попроси, да и чинов для них ровно нет.

– И много народу живёт… – Я наконец доцедил вино, и корчмарь предупредительно подхватил кувшин. – Свободно от королей?

– Да прилично, – удивил меня собеседник. – Почитай, столько же, сколько и под королём в том же королевстве. Чудовище-то в одиночку не одолеть, и малой ватажкой тоже только чудом. А если тын высокий и крепкий, деревня большая и хотя бы каждый второй мужик в руках лук держать умеет, а остальные за дротики и камни возьмутся – тут и конец придёт хоть кому. Ну или так наваляют, что монстр и сам сбежит.

– А чем живут эти… свободные большие деревни? – Гм! Насчёт “в одиночку не одолеть” и “сам сбежит” я бы поспорил. Но… лучше я послушаю, что мне тут напоют дальше. – Твари ведь, я слышал, посевы изрядно портят.

– Портят, бывает, – остро глянул на меня трактирщик. – Потому кто лес валит и сплавляет, дары леса промышляет, да вот хотя бы то же масло жмёт светильное…

– А кто и просеки делает, да дороги правит по мере надобности, – вдруг дошло до меня. Пятидесятикилометровая зона вдоль вала Шрама, можно сказать, ничья – королевской власти тут нет. Зато дороги – есть, и хорошие по местным меркам дороги, даже в карте как тракты отмеченные. – Ещё те, кто по дорогам возит, и те, кто обеспечивает логистику. Вроде ночлегов и опорных пунктов одновременно, где и от твари отсидеться можно, и всякие плащеносцы не достают. Так?

Я невольно покосился на стол, где двое лесорубов, точнее полноценных лесничих, только, так сказать, самозанятых, продолжали корпеть над схемами вырубок. Вот что все эти линии и штрихпунктиры, мельком мною увиденные, обозначали. А что, удобно: тащи себе контрабанду без налогов на каждой границе и унизительных многочасовых досмотров. Хоть через весь континент тащи с запада на восток и назад – только в одном месте территория Лида перекрывает маршрут движения. Удачно перекрывает, вклиниваясь в транзитные схемы. Впрочем, уверен, давно нашлись добрые граждане (скорее всего, с дипломами университета Нессарии в кармане), обеспечивающие сквозной трансфер через республику. За долю малую, разумеется, не забесплатно. Зато Лид – единственное место на всём “северном пути”, где риск встретить тварь посреди дороги равен нулю.