У нас верят, что душа бессмертна. Тело бренно, то есть может умереть, превратиться в прах, а душа будет жить. Это наша сущность, то, что даёт начало и определяет, как человек проживёт эту жизнь. Наша личность, сознание, мышление, воля. Вы понимаете, о чём я говорю?

Командор кивнул.

— Да, я понимаю. У нас тоже есть понятие Душа. Это наша память о тех поколениях, что были до нас, уважение каждого берсайца. Мы — одно целое,  и  в то же время каждый индивидуален. Любой из нас способен пожертвовать собой во благо развития нашего общества,  и в тоже время для общества ценен каждый индивид.

— Да, разные понятия, — прошептала. — Но, постойте, та история, что Вы мне рассказали из Вашего прошлого. Там точно были чувства. По крайней мере, чувство благодарности к спасшим Вас друзьям! — я всё пыталась разобраться в том, что он сейчас наговорил мне.

— Это долг жизни. Моя жизнь — его жизнь, — прозвучал короткий ответ, и мы замолчали. Не знаю, о чём думал командор, а я думала о берсайцах. Как же так? Может, в чём-то они и правы!  Жить, не испытывая эмоций: ровно, спокойно, выполняя правила. Но, чёрт побери, как же это скучно!

— Хорошо. Я услышала Ваши пояснения. Но что Вы собираетесь сделать с Кайлой дальше? И где она сейчас? — я переключилась на вторую часть беспокоящего меня вопроса.

— Что делать? Вернуть в семью, конечно. По прибытию на Тимерру. Она уже оповещена об этом. Где она сейчас? В своей каюте - там, — командор указал рукой в стену.

— За  стеной? Её каюта смежная Вашей? — переспросила я, всматриваясь в указанном направлении, словно пыталась разглядеть берсайку за стеной.

— Это не стена, а двери, — ответил он.

А я подвисла, повернувшись к нему лицом и осмысливая сказанное.

— Хм, командор, Вы точно отморо… безэмоциональный! — я еле сдержалась, чтобы не нагрубить. — Вы совсем не подумали, что буду чувствовать я, зная, что за стеной находится Ваша любовница? Уже зная, как я реагирую на её запах?

Командор помолчал, видимо, обдумывая сказанное мною.

— Запах появляется только, если самка возбуждается. Её железы возле основания хвоста выделяют маслянистую жидкость, — начал свои пояснения командор.

— О, боже! За что мне это наказание! — вспылила я, закатывая глаза и зарываясь в волосы двумя руками. — Избавьте меня от физиологических подробностей спаривания с чужой женщиной!

— Не понимаю. Я ответил на твой вопрос, но ты недовольна. Почему? — нервно спросил мужчина. И не врёт же, действительно не понимает!

— Вы вообще думали о том, что я совершенно другая? Кстати, желёз у меня нет и привлекать мне Вас будет не чем. И вообще, я хочу понять, как Вы представляете нашу совместную жизнь в роли супругов, если мы ими станем не номинально? — наверное, ответ на последний вопрос вобьёт последний гвоздь в крышку моего гроба, учитывая всё уже сказанное до этого. Я с замиранием в сердце уставилась на берсайца. Ого, а хвост-то дёргается. Нервничаешь! Ну-ну, тебе полезно после стольких лет спокойствия!

— Я признаю, что ты другая. И, должен сказать, что мне это нравится, хотя чаще раздражает, потому что ты непредсказуема в своих действиях. Это временно, я адаптируюсь и негатив уйдёт. Пока элар работает над этим. Чтобы нам быть вместе с тобой, железы не нужны. Здесь задействованы другие механизмы. Наши энергетические поля будут стремиться слиться воедино. И я научусь тому, о чём ты рассказывала, ведь блок снят. Только мне нужна помощь моей вея, чтобы направлять меня. Мы с Берком обсуждали наше дальнейшее совместное супружество. Есть несколько вариантов, но всё будет зависеть от тебя, твоего выбора. Давай вернёмся к этому вопросу по прибытию Берка. Он такой же твой муж, как и я. Но, хоть я и старший, в отношении Берка у меня не будет никаких ущемлений его прав, — мужчина улыбнулся, — но прямо об этом я ему не сказал. У нас давнее противостояние — ты уже знаешь.