Она говорила это, уже не глядя на меня.

— Почему? — я не понял, что её смущает. — Я твой муж. Я видел тебя без одежды. Твоё тело прекрасно сложено, гармонично развито. Всё, на чём приятно остановиться взгляду, у тебя в наличии.

— Хм, — она скептически на меня посмотрела, выгнув бровь, — а Вас не смущает отсутствие у меня хвоста — такого, как у вас?

— Меня нет. А тебя смущает мой хвост? — удивился я и посмотрел на эту часть своего тела, спокойно лежавшую рядом.

— Да нет, — она пожала плечами и протянула руку, чтобы прикоснуться к кисточке, — даже нравится.

Её пальчики успели зарыться в шелковистую шерсть, посылая простреливающие импульсы вверх по позвоночнику так, что у меня шерсть на загривке встала дыбом от возбуждения, и член налился под узкими брюками формы, принося дискомфорт.

— Карррина, не надо его трогать! — рыкнул на неё. Она резко отдёрнула руку и испуганно посмотрела на меня округлившимися огромными глазами. Этот взгляд — он убивал меня. Совсем не этого я хотел от своей вея. Смягчая голос, пояснил, насколько подобные действия интимны и к чему приводят:

— Когда ты его трогаешь, я возбуждаюсь, — чего уж там скрывать, пусть знает. Испуг из глаз ушёл и на лице появилось другое, незнакомое мне выражение лица. Что она задумала?

— Интеррресненько, — прищурившись и хитро улыбнувшись, Карина скосила глаза на хвост, от чего тот дёрнулся и спрятался за спину. Я сам не понял, почему так сделал, но это шкодное выражение лица привело меня в замешательство. Она быстро облизнула пересохшие губы и вздохнула. — И всё-таки, прошу Вас отвернуться. Это ускорит процесс моего переодевания, — она смотрела на меня в упор, сложила руки перед собой на груди. Я уже понял, что если она применяет этот жест, то он не предвещает ничего хорошего и лучше уступить.

— Ладно, закажу ужин, — развернувшись, я вышел в свой кабинет, который служил мне и местом приёма пищи. Определённо, корабль — это не дом на земле с сотней комнат.

Карина вышла из комнаты в том же комбинезоне, в котором ходила на станции. Так-то лучше. Он сшит так, что скрывает всё от посторонних глаз.

Утолив голод, мы сели в кресла, в которых до этого вели беседу с Морфом.

И снова заданный ею вопрос удивил!

— Командор, здесь можно говорить открыто?

— Да. Здесь не ведётся запись, — подтвердил я. И жестом предложил продолжить. Она помедлила, обдумывая слова и закусывая при этом нижнюю губку.

— Кто для вас пленник, командор? Помните, Вы согласились говорить честно и прямо, — непреклонно напомнила она.

Теперь я молчал, глядя на свою вея. Удивительно, как она поняла, что он имеет для меня значение? Я медлил с ответом, обдумывая с чего начать рассказ.

— У этой истории глубокие корни, — начал своё повествование. Разговор предстоял долгий. — Сто тридцать лет назад я, тогда ещё курсант—первогодка Академии, проходил первую практику в условиях боя вместе с Берком, Морфом, Эолом и Шианом — двое последних были старшими нашей группы. К тому времени они уже были на последнем, двенадцатом курсе. Миссия проходила на поверхности планеты Актара с очень агрессивной средой, но там была перевалочная база контрабандистов. Нашей задачей было удерживать под наблюдением сектор и сообщить основной группе, укрытой в кратере недействующего вулкана, о наиболее благоприятном времени для начала атаки. Таковым считался прилёт двух самых неуловимых и опасных в плане боевой мощи кораблей их боссов. Я чуть не сорвал операцию и не лишился жизни из-за своей самоуверенности и юношеской, необоснованной и ничем не подкреплённой убеждённости, что я справлюсь с ними. Ещё и Берка втянул. Взял на слабо – есть такое выражение у нас. У нас с ним в то время было глухое противоборство. Мы доказывали друг другу, кто самый-самый. Итак, боссы скрылись в шатре. Вокруг никого не наблюдалось — ни единого охранника. И мне бы задуматься над этим, но я поступил безрассудно. Решил, что сам справлюсь, и выскочил с оружием наперевес. Песчаные сквирты — это, чтобы ты поняла, о чём речь, такие полуразумные твари, ядовитые по всей поверхности своего тела и с острыми лезвиями, прыткие многоножки, перемещение которых столь быстро, что уследить обычным зрением нереально, даже с учётом моего берсайского. Они защищали подступ к шатру. Нас с Берком спасли Эол и Шиан. Морф, несмотря на всю его кажущуюся мягкость и недотёпство, сумел пробиться к шатру и задержал отступление боссов на то время, пока спасали нас. Фактически, всё закончилось нашей победой, но какой ценой. Морф был ранен, Берк и я получили хороший урок. Мы ослушались приказа, подвергли опасности группу. Вина лежала на мне. Нас с Берком ждал трибунал. Старшие группы составили отчёт и представили его командованию. Нас выстроили перед строем и зачитали … поздравление с присуждением званий. Хм, ты можешь представить, что это значило для нас? Эол и Шиан рискнули своими жизнями и прикрыли нас там, на Актаре, и позже, когда писали заведомо ложное донесение. Это происшествие нас сплотило. Больше никогда ни я, ни Берк не подвергали никого бездумной опасности. Наши операции всегда проходили с минимальными потерями, которые только возможны в условиях боя. Если есть возможность сберечь жизнь — мы ею пользуемся. Я должен долг жизни пленнику. Его имя Эол Аноноркхад и он Наследник Древнего рода элленийцев, который сейчас находится в опале. Путём переворота власть захватили Лолласы — другая ветвь. Отец Эола был слишком самонадеян, полагая, что отношение к Правящим его защитит. Эол же в то время отсутствовал на Эллении, путешествуя между мирами. Он должен был ещё триста лет отсутствовать, познавая законы Мироздания, прежде чем вернуться на родную планету Поэтому контакт с ним временно был утерян. Теперь ты понимаешь, что я почувствовал, узнав его в пленнике?