— Командор, — помахал Морф своей синей лапкой. — Я опоздал на транспортник командора ар Айдара, как и эти уважаемые эрлы, — кивнул он в сторону охотников.

— Морф, ты не только любопытен, а ещё нерасторопен, — спокойно сказал командор. — Фархат, ну если Морфу простительно, то ты! Чем вы были так заняты, что позабыли о времени? — командор сурово смотрел на крайонов, полностью игнорируя пленника, хотя я почувствовала его удивление на уровне нашей зарождающейся связи, когда Херон увидел его.

— Командор, время так быстро летит за кашкарэ (курительная смесь). И зачем нам было торопиться — птичку мы уже поймали, — засмеялся крайон противным каркающим голосом. И тут его взгляд остановился на мне. — Ха, командор, вы себе терранийку завели вместо Кайлы? Говорят, они любят порезвиться.

Далее всё произошло столь стремительно, что я уловила лишь смазанное движение командора. Мгновение спустя Фархат лежал у ног Херона, булькая бурой бровью, которая толчками вырывалась из разорванного когтями горла. Я застыла, не в силах издать хоть какой—то звук, только рот зажала рукой, да так и стояла, широко распахнув глаза.

— Это вея командора, — по—простому сказал Морф второму крайону. Тот медленно кивнул и, убрав выхваченное оружие, опустился на одно колено перед Хероном, склоняя голову.

— Простите, командор. Брат был не прав, и он заслужил смерть за оскорбление вея.

Херон втянул когти, повернулся и, увидев меня, выругался сквозь зубы по—тимеррийски.

— Грузитесь, — коротко бросил через плечо, подошёл ко мне и, не говоря ни слова, подхватил на руки и понёс на транспортник. Я же оцепенела, находясь в полнейшем ужасе от произошедшего.

Где уж там мне было рассматривать, что происходит вокруг. Я пропустила и полёт на транспортнике, и отлёт крейсера второго Крыла под командованием командора ар Айдара. Я не видела ничего вокруг себя. Мне было не страшно, а дико и жутко от этого убийства. Я впала в ступор. Неужели вот так просто можно убить разумное существо? За случайно сказанное слово или неосторожное действие? При этом, я чётко разделяла отношение к себе и к остальному миру. Это пришло из глубин подсознания в виде яркой и красочной сюжетной картины.

«Он не причинит тебе вреда. Его задача — охранять и оберегать нас, — нашёптывало что—то внутри меня, и моё подсознание соглашалось с этим. — Ты станешь для него ценнее его собственной жизни».

«Откуда такая уверенность? Никогда не говори никогда. А если он воспримет меня, как угрозу себе, своему авторитету, да мало ли?!» — ударилась я в спор с самой собой и своими страхами.

«Твоя жизнь останется при тебе, что бы ты ни делала. Ты разумна, сильна, отважна. Ты идеальна для него, а он лучший и сильнейший самец. Он прекрасно контролирует себя. Мы выбрали его!» — отчётливо прозвенело в голове.

«Я не выбирала его! — возмутилась такой постановке вопроса. — И почему — мы?»

«Всё не то, чем кажется!» — сказало моё подсознание, превратившись в эфемерный образ двух медуз с тонкими щупальцами, на концах которых искрился манящий свет. Постепенно медузы слились в одну.

«Мы — это я и ты?» — глядя на трепещущие в темноте искрящиеся щупальца, поняла, что это и есть ошихр. Мои элары показали себя. И я почувствовала, что я так же слилась с ними. Его и моё «я» стали неотделимы. Защищая меня, он защищает себя.

«Мы — это наше Я! — прошелестело в ответ».

— Вея! — ворвался голос доктора извне, разрушая образы с участием меня и командора ар Сайка, навеянные ошихром: когда он был рядом и проявлял по отношению ко мне заботу. Ошихр старался вычленить из воспоминаний только хорошее, но я сопротивлялась, подбрасывая противоположные воспоминания. — Вея, очнитесь!