Войдя в холл, я уже приготовилась поздороваться с Верочкой, но за стойкой ресепшена оказалась совершенно другая девушка.

— О, Мила, ты на подмене? Снова перекрасилась? – узнала в девушке коллегу. Только цвет волос нашей экспрессивной Милы, от природы очень творческой натуры, обычно менялся раз в неделю и никогда не был однотонным. Как утверждала сама Мила, цвет волос отражает её внутреннее состояние и настроение. Сейчас он был обычного шоколадного цвета. Какому настроению он соответствует?

Мила удивлённо посмотрела на меня и ответила:

— Карина Евгеньевна, я уже полгода здесь работаю. И это мой естественный цвет волос, я не крашусь с шестнадцати лет.

Удивилась её ответу и до конца не понимая, уточнила:

— А Вера где? — задала вопрос, с удивлением рассматривая её волосы, отливающие здоровым блеском, чего раньше было не заметно из-за пестроты окраски.

— Какая Вера? У нас нет Веры, — две тонкие бровки удивлённо приподнялись.

— Ну как же, Вера Стрельникова, которая у генерального секретарём работала, — я даже растерялась, видя испуганно-недоумённое выражение её лица после моих слов, и замолчала, боясь усугубить ситуацию.

— Карина Евгеньевна, вы совсем заработались! — Мила снисходительно мне улыбнулась. — Вера Аркадьевна уже три месяца, как вышла замуж за Вадима Александровича. Они уже и в свадебное путешествие слетали на Алидарию.

«Ого! Слухи-то оправдались. Вадим Александрович и есть то самое высокое начальство. Служебный роман.»

— Алидарию? — ухватилась за новое для меня слово.

Мила, возбуждённо сверкая глазами, продолжила делиться со мной информацией.

— Ага. С тех пор, как тимеррийцы заключили с нами мирный договор, эта местность на планете Кириба, спутнике планеты Тимерры, стала доступной нам курортной зоной. Вы-то тоже туда в отпуск собирались. Теперь политика компании направлена на удовлетворение нужд тимеррийцев. Ну вы же знаете. Теперь их желания – наши желания, — она торжественно произнесла последнюю фразу, словно слоган какой-то партии, и порывисто стукнула себя кулаком в область сердца.

— Да, наверное, — выдавила я из себя, растерянно моргая и совершенно не понимая, о чём она мне сейчас рассказывала, и пошла в левое крыло офиса. Её последний жест ассоциировался у меня с армией. Или я сошла с ума или весь мир вокруг. Может, я сплю или до сих пор валяюсь на улице, приложившись головой об лёд?

Перебирая в уме информацию, полученную из уст Милы, свернула в дамскую комнату. Мало того, что меня подташнивало после разряда тока, который прошиб тело при столкновении с тем мужиком, так ещё жутко начала болеть голова, сжимая виски и пульсируя в затылке. Предстать сейчас пред пытливые очи начальника, которые будут изучать меня не хуже экспоната за стеклом или пришпиленной бабочки, я была не готова. Мой аналитический мозг растёкся лужей, совершенно отказываясь видеть в этом ворохе информации, которую вывалила на меня Мила, да и тот Денис в машине, какую-либо логику.

Я стояла и пялилась на своё отражение в панорамном зеркале. Вот она обычная я. Только чем дольше я прокручивала в голове информацию, тем сильнее менялось выражение лица. Я видела бегающий взгляд ошарашенных карих глаз на бледном лице под ровной чёлкой моего идеального каре и всё больше погружалась в неконтролируемую панику и ужас. Если это розыгрыш, то он очень жестокий. С другой стороны, а если нет? Вдох, выдох... Мысли, одна фантастичнее другой, вспыхивали красной лампочкой тревоги, которые я тут же гасила, отметая как нежизнеспособные. Вдох, выдох…