— Твоя футболка все еще мокрая, — безапелляционно заявил он. Вообще я по ходу беседы стремительно пересматривала свой взгляд на британцев как вежливую нацию. Или он в России поднабрался плохого?

—  Хотите беседовать, пока она не высохнет сама собой? — зло спросила я.
— Нет, хотел предложить тебе заглянуть в шкаф, там висят мои запасные рубашки и взять любую, чтобы не замерзнуть, — очень серьезно сказал он, но в серых глазах плеснуло веселье. — А я пойду выберу себе другую спальню, раз у нас так совпали вкусы.
И действительно ушел. И даже дверь прикрыл. Я закрыла глаза, медленно выдохнула. Положила фен на столик и бросила футболку в рюкзак. Ну ладно. Воспользуемся щедрым предложением и позаимствуем его рубашку.

И вот когда я была на полпути к шкафу и без возможности чем-то прикрыться, дверь вновь распахнулась и на пороге возник все тот же Алекс.
— Совсем забыл! — сообщил он, ухмыляясь, пока его глаза жадно ощупывали мою грудь. Прикрываться руками казалось мне глупым, поэтому я так и осталась стоять. — Мне же тоже нужна рубашка, я хотел по твоему примеру принять душ.

Он так и прошел в комнату, прошествовал мимо меня — неприлично близко. И наконец перестал лапать взглядом мою грудь, потому что распахнул шкаф, в котором на плечиках висели белоснежные рубашки и достал две вешалки.
— Держи, — протянул он мне одну из них. — Будет очень приятно посмотреть на тебя в ней. До сих пор в моей одежде ходили только мои любовницы.

И взглядом показал мне все, что я могла бы представить в роли его любовницы наутро после страстной ночи. Вот прямо кино промелькнуло в наглых серых глазищах и там была я в различных позах и он со своим рельефным торсом, и утро, где он мне приносит кофе и выдает свою рубашку. Я схватила вешалку и прикрылась ею. Смешок.

Он вообще ничего непристойного не делал и даже, в сущности, не говорил. Все абсолютно невинно — будь он моей подругой, я бы даже не задумалось, что происходит что-то не то. Но он не был подругой!
— Может быть, вы все-таки выйдете? — взмолилась я наконец. — Вы меня смущаете!
— О, ну конечно! — как будто только сейчас это понял, сообщил Алекс. — Немедленно убираюсь! Буду рад тебя видеть внизу, Ник уже наготовил еды, а я принес пиццу. Она наверное уже остыла.
Да, самое время сообщить о пицце. И он вышел.

Я, уже не надеясь на его благородство, метнулась в ванную и задвинула тяжелую щеколду. Мне не то, чтобы было стыдно, в конце концов, я взрослая женщина, мало ли меня мужчин видели голой, но ненормальность ситуации несколько мучила. Не припомню, чтобы в книгах о нравах англичан было описано что-то подобное. И даже в подкастах от Бибиси про британскую жизнь. И спросить-то не у кого, что происходит.

Но как бы то ни было, я все-таки сняла рубашку с плечиков и надела ее на себя. И даже успела застегнуть пуговицы, когда поняла всю подставу.
Нет, она не была прямо прозрачной. На мужчине, особенно под костюм, она смотрелась бы как положено, и воротничок с манжетами у нее были очень плотные и очень белые. Но вот остальное… Остальная ткань льнула к телу, обрисовывая каждый его изгиб и чуть-чуть, едва заметно, просвечивала. Так, что было видно, что белья под рубашкой нет. А если бы встали соски, то привлекли бы к себе все внимание.

Ну здрасте. Что за провокация?! Мне реально в этом выходить? Хотя какие у меня еще варианты? Едва выстиранная футболка все еще казалась была влажной и те же соски под ней выступали бы с не меньшим успехом. Так что я смирилась и все-таки решила идти так. А завтра заберу вещи, и фиг кто меня вытряхнет из толстенного худика на два размера больше!