Флору окатило теплом, когда с задней стороны дома открылась дверь, – на Муре никто никогда не пользовался парадным входом, кое у кого он вообще был заколочен, – и это тепло так же ошеломляло, как холод снаружи.

Колтон поддерживал в доме тропическую температуру – всегда, даже до того, как заболел, – чтобы можно было ходить босиком по обогреваемым полам из плитняка, доставленного из Италии.

Флоре не сразу удалось избавиться от четырех слоев верхней одежды. Она посмотрела вокруг. Через холл шел Финтан. Он и всегда был худым, но теперь казался старше и утомленнее.

– Красиво здесь, – сказала Флора.

И это было чистой правдой. Весь дом уже украсили к Рождеству, хотя едва начался декабрь. Огромные гирлянды плюща опутывали балясины потолка и перила лестницы, все камины украшал падуб, огонь гудел в каминах в библиотеке и нижней гостиной, хотя в этих комнатах никого не было.

Флора сочла это чрезвычайно грустным. Это был такой прекрасный дом, тщательно отреставрированный, точно так же, как и «Скала», отель, который купил Колтон, – он стоял к востоку от этого дома и предназначался для того, чтобы предоставить все возможные удобства гостям Колтона и туристам. Вот только теперь сам Колтон был болен… Флора заглянула в кухню: на подвесных полках, тщательно протертых, стояли в футуристических сосудах всевозможные виды трав и специй. Этому месту следовало бы гудеть от шума детских голосов, от семейных вечеринок и радости, потому что случилось нечто изумительное: Колтон и Финтан нашли друг в друге любовь всей своей жизни и недавно поженились…

Но вместо этого все здесь походило на мавзолей, и Флора поняла, что Финтан все понял по ее глазам.

– Все в порядке, – тут же произнес он. – Более или менее.

– Я принесла перекусить, – сказала Флора.

Ей не хотелось обнимать брата, потому что это могло показаться слегка снисходительным. К тому же после смерти их матери они уже не были такой семьей, где объятия в ходу. Так что вместо того Флора просто показала контейнер.

– Ох, ну да, шеф-повар явился… – рассеянно проговорил Финтан. – Так что…

– Как хочешь, – ответила Флора. – Я сама все съем. Умираю от голода…

Флора умолкла на полуслове. Она в последнее время постоянно умирала от голода.

– Ладно, не важно, – сменила она тему. – Он не спит сейчас?

Финтан кивнул:

– Да, сегодня он неплохо себя чувствует. Хочешь зайти поздороваться?

Когда они поднимались вверх по лестнице, Флору охватило странное чувство, она знала, что в доме есть люди, но не слышала ни звука. Их с Финтаном шаги тоже заглушал толстый мягкий ковер. В доме пахло дорогими ароматическими свечами, инжиром, и апельсинами, и выдержанным вином, но сквозь все это пробивался легкий, но отчетливый запах дезинфекции.

Хотя Флора видела Колтона так часто, как могла, все равно каждый раз это становилось для нее потрясением. Она ведь помнила сильного, высокого, жилистого американца, с которым впервые встретилась два года назад в зале заседаний в центре Лондона. Это был подвижный, чрезвычайно уверенный в себе человек. Невыносимо самоуверенный. Флора грустно улыбнулась, подумав об этом, и шагнула следом за Финтаном, открывшим тяжелую деревянную дверь в хозяйские комнаты.

Тяжелые гардины на огромном эркере были раздвинуты, открывая вид на бурное море. Этот вид изумлял в любое время, но сейчас он казался более драматичным, потому что внизу плясали волны и танцевали снежинки. Флора собралась с духом, поворачиваясь к усохшей фигуре на широкой кровати ручной работы, с четырьмя столбиками для полога.