– Ух ты… – раздумчиво произнес Освальд. – Да неужто?

– Увы. Вынужден констатировать, что со времени последнего осмотра эмфизема у вас вошла в критическую стадию. Ваши легкие и без того в рубцах после перенесенного в детстве туберкулеза. Прибавьте долгие годы хронического бронхита, усугубленного курением. Вам будет достаточно хорошей простуды, которая неизбежно перейдет в воспаление легких.

– Да неужто? Ух ты, – повторил Освальд. – Печально.

Доктор захлопнул папку, подался к пациенту и заглянул в глаза.

– Вот именно. Печально. Положа руку на сердце, если принять во внимание тревожную быстроту, с которой развивается болезнь, даже если вы срочно переедете куда-нибудь на курорт, по самому оптимистическому прогнозу могу вам дать еще год… может быть, два.

– Вы шутите.

Врач покачал головой:

– Какие уж тут шутки. В данный момент эмфизема деформирует сердце и ряд других органов, не только легкие. Говорю это вам не для того, чтобы напугать. Вы должны быть в курсе, чтобы привести в порядок свои имущественные дела.

Несмотря на потрясение, Освальд чуть не рассмеялся. Какие там «имущественные дела»! Да на его банковском счете сроду не было больше двухсот пятидесяти долларов.

– Поверьте, я бы порадовался вместе с вами, если бы диагноз был благоприятный.

Доктор говорил правду. Он не любил огорчать пациентов. Кэмпбелла он видел впервые в жизни, но уже проникся симпатией к обаятельному коротышке.

– Может, мне все-таки позвонить кому-нибудь из ваших родственников?

– Спасибо, не стоит.

– Что теперь будет с вашими планами на будущее?

Освальд глянул на врача:

– Полетят к черту, так ведь?

– Увы. Боюсь, будущее придется пересмотреть. – Доктор был полон сочувствия.

– Ничего особенного я в голове не держал и уж точно на тот свет не собирался.

– Нет, конечно нет.

– Здоровье у меня, чего греха таить, не ахти, но я не думал, что пора закругляться.

– Как я сказал, вам нужно поскорее уехать из Чикаго. Куда-нибудь, где воздух почище.

Вид у Освальда сделался озадаченный.

– Но Чикаго – мой дом. Ума не приложу, куда податься.

– У вас есть друзья где-нибудь во Флориде или Аризоне?

– Нет. Все, кого я знаю, – здесь.

– Что ж… И бюджет у вас, полагаю, довольно-таки ограничен?

– Верно. Только пенсия.

– Угу. Флорида в это время года вам будет не по карману.

– И сомнений нет, – согласился Освальд, никогда во Флориде не бывавший.

Доктор вздохнул, откинулся на спинку стула и погрузился в раздумья.

– Так-так, посмотрим… минутку… есть одно местечко, куда отец направлял своих легочных больных, и цены, помнится, там были вполне разумные. – Он смотрел на Освальда, как будто ожидая от него подсказки. – Как же оно называлось? Где-то неподалеку от Флориды…

Доктор внезапно вскочил, словно его осенило.

– Знаете что? В соседней комнате у меня хранятся старые истории болезни, оставшиеся после отца. Пороюсь-ка я в них – может, и найду что-нибудь для вас.

Освальд смотрел на серую стену. Уехать из Чикаго? Все равно что перебраться на другую планету.

Уже в сумерках Освальд вышел на улицу, где стоял все тот же леденящий холод. За углом Ригли-билдинга[4] налетевший со стороны реки порыв ветра ударил прямо в лицо, сорвав с Освальда шляпу. Тот обернулся, глядя, как головной убор опускается в водосток и корабликом плывет вниз по улице. Ну и черт с ней, подумал он, но уже через несколько шагов морозный воздух пробрался сквозь остатки волос, уши заныли от холода, и Освальд решил догнать шляпу. Когда ему удалось наконец водворить ее обратно на голову, ботинки на босу ногу чавкали, за шиворот текло, а его автобус уехал. Следующего Освальд дожидался словно в столбняке – окоченевший от холода и потрясенный новостями. Оказавшись в автобусе, он сел, и взгляд его уткнулся в рекламу универмага «Маршалл Филдс». ОТПРАЗДНУЙ ЛУЧШЕЕ РОЖДЕСТВО В СВОЕЙ ЖИЗНИ – НАЧНИ РОЖДЕСТВЕНСКИЕ ПОКУПКИ В ЭТОМ ГОДУ ПОРАНЬШЕ. Да уж, лучше начать пораньше, подумал он. А то ведь так можно и не успеть. И здорово не успеть, если верить доктору. Замешкаться – и последнее Рождество станет на самом деле последним.