– Да я понимаю… И не сомневаюсь, что Рекс и вам врет напропалую. Он патологический лжец, Чет. – Ее голос задрожал. – Он мне изменял, хотя причин у него, поверьте, не было… Я хотела побыстрее развестись и забыть об ошибке под названием «брак», но Рекс продолжает портить мне жизнь. Я считаю, что заслуживаю быть с честным человеком, которому я могу доверять…

– Абсолютно заслуживаете, Марго, – без колебаний подтвердил я.

Рекса нужно показать психиатру. Изменять такой женщине!..

Но отчего я начал снова называть ее Марго? Марго – это женщина, с которой я целовался в кафе; передо мной сейчас Маргарет, жена моего клиента, о которой я и думать не имею права. Однако, глядя на нее, я видел милую, красивую и порядочную женщину, и все, чего мне хотелось, – позволить себе недопустимое: снова ее поцеловать.

– Можно личный вопрос? – спросила она.

– По делу, которое я веду? Клянусь, существуют строгие правила насчет конфиденциальности данных клиента, я не имею права обсуждать что-либо без присутствия вашего адвоката…

Марго покачала головой.

– Я не про Рекса. Сугубо общий вопрос.

Строго говоря, я не только не имел права обсуждать дело о разводе, но и лично общаться с Маргарет Адамс. Рекс рвал бы и метал, узнай он, что я вел светскую беседу с его женой… едва сдерживая желание наклониться и вдохнуть запах ее волос.

Блин, откуда взялось это желание? Я действительно вот-вот не выдержу и понюхаю ее чертовы волосы. Следовало заканчивать разговор, и побыстрее. Это я и хотел сделать, но у меня неожиданно вырвалось:

– Пожалуйста. Что за вопрос?

– Почему вы защищаете интересы всяких жлобов?

Я подавил смешок. Все-таки вопрос по делу о разводе (на Рексе и правда пробы ставить негде). Откашлявшись, я дал стандартный ответ:

– Конституция Соединенных Штатов гарантирует каждому гражданину право на надлежащее судопроизводство, в том числе представление его интересов компетентным адвокатом. Если адвокаты будут защищать только невинных – не жлобов, пользуясь вашей терминологией, – наступит крах системы правосудия.

Марго испытующе смотрела на меня, потирая подбородок.

– Иными словами, вы представляете жлобов, потому что наши отцы-основатели создали систему «сдержек и противовесов»?[1]

– Вот именно, – я кивнул.

– Хотите знать мое мнение?

Ее тон не обещал ничего хорошего, однако я снова с удивлением услышал свой собственный ответ:

– Сделайте одолжение.

Марго шагнула ко мне вплотную и приподнялась на мыски, так что мы оказались почти одного роста и нос к носу:

– Я думаю, вы мне лапшу вешаете!

Мы смотрели друг на друга секунд тридцать – я не мог отвести глаза. Не в силах сдерживаться дольше, я улыбнулся. Тут же искренняя улыбка осветила лицо Марго, и через мгновение мы уже хохотали. Марго держалась за живот; в какой-то момент она хрюкнула, что вызвало новый обоюдный взрыв смеха.

Утирая глаза, она с трудом проговорила:

– Да как вы это делаете? Только на этот раз без трепа, пожалуйста!

Я пожал плечами.

– Разве у вас не бывало клиентов, к которым не лежала душа?

– Бывали, но я всего лишь организую таким жлобам вечеринки или, допустим, предложение руки и сердца в торжественной обстановке, чтобы вид у них был попригляднее, а не вытираю ноги о недругов таких клиентов.

Возразить было нечего. Я действительно устал браться за дела людей, которых в детстве не познакомили с понятием морали. По этой причине я с некоторых пор подумывал уволиться из нашей конторы и открыть собственную практику. Иногда берешься за дело, думая, что защищаешь зашуганного дитятю, но, выслушав версию противной стороны, начинаешь подозревать, уж не твой ли клиент главный хулиган; в таких ситуациях у адвоката связаны руки. То, что Рекс отнюдь не жертва, я понял спустя полминуты общения, однако деваться мне было некуда, потому что я приучен рассматривать клиентов как толстые кошельки, откуда берется, в частности, моя почасовая оплата.