– Пока я не забыла, – сказала Лавон, уже собираясь уходить. – Я хочу пригласить тебя послезавтра на фуршет.

– Непременно приду. – Не так уж много встреч у нее запланировано. – Спасибо за приглашение.

– Жду тебя к шести. – Лавон вышла из квартиры.

– Попытайся предсказать мою будущую работу, – напомнила ей К.О., высовываясь в холл. – Я имею в виду, когда в следующий раз станешь убирать кошачий туалет.

Лавон кивнула:

– Непременно. – Уходя, она принялась бормотать себе что-то под нос, но К.О. уже не могла ничего разобрать.

На следующее утро К.О. водрузила свой ноутбук на столик у окна во Французском кафе с твердым намерением дождаться доктора Джеффриса. Теперь она чувствовала, что обязана взять у него автограф несмотря на то, что не одобряла его методов. Но что еще более важно – она непременно должна поговорить с ним о Рождестве. Этот невежественный тип лишал Рождества не только ее племянниц, но и сотни тысяч других детей.

Она вовсе не собиралась приходить к нему домой. Нет, это не входило в ее планы. Пусть все выглядит как случайная встреча. Оставалось лишь надеяться, что Уин Джеффрис жить не может без утренней чашечки латте. Поскольку они жили в Сиэтле, К.О. в этом почти не сомневалась. Похоже, все жители штата Вашингтон приобрели сильную зависимость от кофе.

Пытаясь с пользой провести время, К.О. начала сочинять рождественское письмо для Мулкахи, не переставая напоминать себе, что за это он заплатит ей двойную сумму. У нее возникло две идеи, как справиться с этой непростой ситуацией. Первая выглядела комичной и заключалась в том, чтобы преподнести правду в необычной и забавной манере и заставить читателя подумать, что это что-то вроде мрачного юмора.

«С Рождеством от Мулкахи, – написала К.О., закусила губу и откинула с лица длинную прядь светлых волос, выбившуюся из хвоста. – У нас с Биллом выдался напряженный год. Мэсон шлет всем свои поздравления из центра для содержания малолетних правонарушителей, где в настоящий момент отбывает заключение. Джули беременна, и мы очень надеемся, что она не выйдет замуж за отца ребенка. У Билла, слава богу, дела идут неплохо, хотя он и обеспокоен тем, сколько придется платить за услуги психотерапевта, которыми я сейчас пользуюсь».

К.О. застонала. В этом не было ничего забавного, письмо даже на мрачный юмор не тянуло. Нелегко превратить ужасный год Мулкахи в комедию, особенно если письмо предположительно писали они сами.

Она стерла написанное и сделала новую попытку.

«С Рождеством от Мулкахи и какой… (интересный? неожиданный? необычный?) – это был год для нашей замечательной семьи. – К.О. остановилась на словах «богатый событиями». – Мы с Биллом так гордимся нашими детьми, особенно теперь, когда они уже почти взрослые. Как же быстро летит время.

Мэсон получил предложение, от которого не мог отказаться, и сейчас уехал учиться в другую школу. Наш сын мужает, превращаясь в чудесного молодого мужчину, который мудро внимает советам старших. Наша милая Джули учится на втором курсе колледжа. У них с ее бойфрендом очень серьезные отношения. Кто знает, возможно, в жизни нашей дочери однажды раздастся звон свадебных колоколов, а потом у них появится желанный малыш».

Она так сосредоточилась на том, чтобы хоть как-то расцветить печальные подробности прошедшего года Билла Мулкахи, что едва не пропустила Уина Джеффриса. К.О. как раз вовремя оторвалась от компьютера, чтобы увидеть, как доктор Джеффрис идет к витрине с пирожными. К.О. подскочила как ужаленная, чуть не опрокинув чашку мокко с перечной мятой, покупка которой была настоящим мотовством с ее стороны. Она дождалась, когда он взял кофе, а затем, распрямив спину, поспешила ему навстречу.