Это столкновение все равно нельзя было назвать мелочью. От смущения Юна даже позабыла, с чего все началось, боль и страх отступили сами собой. Сначала она откапывала женщину из сугроба, потом кое-как устанавливала ошалевшую старушку на ноги. Пока пострадавшая пыталась проморгаться и понять, что происходит, Юна наматывала вокруг нее круги, собирая выпавшие из сумки вещи. Все это – с непрекращающейся печальной песнью извинений.

Вещи у женщины оказались нехитрые: пара кошачьих игрушек, пять пакетиков корма (лосось и ягненок в белом соусе), ничего такого, что пострадало бы от снега, хоть в этом повезло.

Когда пожилая женщина наконец поняла, что происходит, Юна дошла до юбилейного сотого «извините».

– Ничего страшного, милая, – растерянно улыбнулась старушка. – Совершенно ничего плохого не случилось!

От этого должно было стать легче, но смущение лишь усилилось. Если бы женщина вдруг превратилась в проклинающую всё и всех бабку, разойтись с ней было бы проще, а так Юна отчаянно искала способ искупить вину, однако пока безуспешно.

– Даже не знаю, чем я думала, – развела руками Юна.

– Вы как будто убегали от кого-то.

– Я… Нет. Я ни от кого не убегала.

И это прозвучало вполне убедительно, потому что за все время, прошедшее после столкновения, никто из магазина так и не появился. Ну а то, что сложнее всего убежать от себя, Юне сейчас обсуждать не хотелось.

– Хотите, я помогу вам? – предложила она.

Предложение было неискренним: если бы пожилая женщина потребовала зайти с ней в магазин, Юна бы удрала. Однако та лишь покачала головой:

– Я хотела кое-что докупить, но это не срочно… Видно, судьба намекает, что не нужно тратить деньги на всякую ерунду!

– Тогда давайте я провожу вас до дома, – настаивала Юна.

– Мне сейчас не нужно домой, мне нужно в парк. Но вы не обязаны тратить на меня время, я вполне уверенно свою на ногах.

– Когда на вас не налетают всякие психи – охотно верю! И все же позвольте мне.

– Если вы никуда не спешите, – улыбнулась пожилая женщина.

Нырнувшая в сугроб незнакомка оказалась Светланой Сергеевной. Отработав много лет школьным учителем, она уже давно вышла на пенсию, а потому могла позволить себе прогулки по магазинам и паркам в будние дни. Слушая ее, Юна невольно размышляла о том, что учительский тон – это пожизненное наследие. Но не требовательный, нет, мягкий, почти распевный, заставляющий прислушиваться и запоминать. Светлана Сергеевна была человеком удивительно спокойным. Она словно сдала норму переживаний, отмерянную на жизнь, и теперь на все смотрела философски. Поэтому и столкновение с Юной возле двери она восприняла без скандала. Какой смысл скандалить, если время это назад не отмотает и падения в сугроб избежать не позволит?

– Вы могли бы наорать на меня просто профилактически, чтобы я больше не летала по городу пушечным ядром, – заметила Юна.

– Не было смысла. Вы сами винили себя больше, чем я могла вас обвинить. Ничто так не накажет человека, как его совесть. А если совести нет, любые крики и упреки бессмысленны.

Идти в парк Светлана Сергеевна собиралась в поисках кота. С котом этим у нее были странные отношения: пожилая женщина не называла его своим, но признавала, что он уже давно живет у нее дома. Насколько удалось разобраться Юне, кот изначально был бродячий – и бродяжничеством своим весьма довольный. Из тех крупных хвостатых бандитов, которых боятся и крысы, и вороны, и даже дворники.

Но однажды в особо морозную зиму Светлана Сергеевна пустила его к себе – и он предпочел остаться. Кот словно почувствовал, что недавно у пожилой женщины трагически погиб сын, и она маялась, неприкаянная, во внезапно опустевшей квартире. Зверь, дикий на своей территории, в квартире вел себя на удивление спокойно, словно только тут всегда и жил.