Может, во всём виновата весна? В борьбе за знания Вера бессовестно проигрывала. Чем больше она вглядывалась в строчки, тем больше ей казалось, что она ищет знакомую букву.
В конце концов она решила «читать» кончиками пальцев: откинулась на спинку, прикрыла глаза, положила ладони на страницы и предалась созерцанию собственного внутреннего состояния.
Вера рассуждала над превратностями судьбы. Вот взять её подруг: весёлая и заводная Изольда. Насколько она помнила, девушки её телосложения всегда страдали из-за лишнего веса: садились на многочисленные диеты, обижались, когда их называли толстушками, стеснялись собственного тела. Но только не Изольда. В этом плане она была какой-то неправильной. Мало того, что сама над собой прикалывалась, да так, что другим не оставалось колкостей. Так ещё и постоянно смеялась. К ней тянулись, словно она была центром притяжения. Буквально через полчаса после первого общения никто не замечал ни лишних килограммов, ни количества съеденных пирожных. Была только Изольда, прикольная и разрушительная. За глаза её называли: цунами, катастрофа, смерч…
Или взять ту же Любу: серая мышка, слишком серьёзная, целеустремлённая. Но стоило девушке влюбиться в наглого, властного и надменного мажора, как её словно подменили. Она расцвела, стала постоянно попадать в нелепые ситуации. Теперь у неё в руках все ломалось, терялось, переставало работать. Она то падала, то ударялась, наверное, потому что летала, окрылённая, как хрупкий мотылёк, сшибающий углы и косяки.
А вот она, Вера. Разве она некрасивая? Разве её шикарные рыжие локоны не привлекают внимание противоположного пола? Разве веснушки не придают ей шарм? Так почему же ей отчаянно не везёт в личной жизни?
Мало кто знал, что Вера усиленно боролась с собственной влюбчивостью. Она считала несерьёзным читать дамские романы и подобно кисейной барышне мечтать о любви. Вера страдала от своей ветрености: утром она влюблялась в одного, днём в другого, а вечером страдала по третьему. Оставался неизменным только Роман. По мнению Веры, он был как раз тем, кто был ей нужен. Согласись он на отношения, и Вера тотчас выкинула бы из головы Славиков, Сашиков, Алёшей и других молодых людей.
Девушка тряхнула недовольно головой, словно хотела, чтобы эти несерьёзные мысли разлетелись в разные стороны. «Конституционный принцип экономической свободы и практика его реализации в действующем законодательстве», – в энный раз девушка прочитала название параграфа. По этому предмету будет экзамен. Надо серьёзно подготовиться. Но не в электричке же…
Девушка с тоской окинула полупустое помещение. В этот воскресный день народ явно никуда не собирался. Положить взгляд было не на кого.
Экономическая свобода как-то незаметно была вытеснена неким Тимуром, который приедет её встречать. Почему-то она представила его низким и круглым, с перебитым носом, коротко стрижеными волосами и оттопыренными ушами. А на лбу горела надпись: «Я умный». Вера даже захихикала.
Если Тимур – тренер по женскому боксу, то скорее всего, таких как Вера у него в день с десяток. Девушки любят своих тренеров. Значит, ей ничего не светит. А может, он приедет встречать свою пассию, а Веру захватит за компанию.
Настроение колебалось между: «А вдруг это судьба» и «Такая удача не про меня». Но всё-таки девушка была неисправимой оптимисткой. Она перестала бороться с собой и предоставила своим мыслям возможность течь в приятном для неё направлении, а именно, представлять, что встретит её на станции неотразимый красавец, который влюбится в неё с первого взгляда. Вот они будут гулять по турбазе, и вдруг навстречу выйдет Роман.