– Сколько времени? – Вера потерла глаза и потянулась. Она выглядела сердитой и недовольной, но на самом деле радовалась появлению ставшей родной Любы. Без девочек в комнате стало слишком пусто и тихо. Слишком. А теперь прежняя суета вернулась, прямо как в старые добрые времена. Пусть она задержится здесь подольше. Вера ещё не привыкла к уединённой жизни.

– Полдевятого. Ты не брала мою форму? Может, все-таки брала и забыла, куда положила? Вспоминай! Я смотрю, порядок навести успела.

Вера оглядела комнату и хмыкнула. Выросшая в военных городках, она чётко знала, что такое порядок. То, что представляло сейчас их жилище, больше напоминало джунгли: вещи не свисали только что с потолка.

– Мне своей достаточно. Посмотри на полках. Наверное, завалилась. Или в холодильнике. – Не удержалась Вера.

Люба посмотрела на Веру, выскочила из комнаты. Вернулась минут через пять, причём в руках у неё был какой-то предмет:

– Смотри, что нашла в морозильнике, – она развернула юбку.

– А, это Розкино. Она на жвачку вчера села, вот и положила, чтобы та замерзла. Положи на место, а то Розка разбухтится. А кружку Изольды где нашла? Она же так без неё и уехала.

– Там же, за юбкой. К ней тоже жвачка прилипла? – хихикнула Люба.

Она поставила кружку на стол, а сама отнесла юбку. Вернувшись, девушка устало опустилась на кровать:

– Ну куда запропастилась эта несчастная форма? Что я скажу Демьяну? Он же её покупал. Может, Изольда по ошибке взяла? Она вчера собиралась, как смерч: всё сметала на своём пути по принципу: «Потом разберусь».

– Ага, Изольда, – хмыкнула Вера. – Не наговаривай на командира. Самой не смешно? Ей твоя штанина даже на щиколотку не влезет. Это ты в её одежде как в бронетранспортёре: и темно и дышится легко.

– Не время ехидничать. Дело серьёзное. Демьян в ярости, – вздохнула Люба, впрочем, в её голосе слышалось восхищение, но не страх. – Он утром напомнил про форму, я пошла проверить вещи и поняла, что её нет. Через полчаса сбор и отъезд. Не найду, ох, что начнётся, – застонала Люба. – Да где же она, где?

– И что он с тобой сделает? Съест и в землю закопает? – Вера наконец соизволила подняться с кровати. На ней были шортики и маечка. Она потянула руки к потолку, напряглась, как струна, а потом наклонилась вперед, все так же вытягивая руки, и вдруг резко опустила их, оставив болтаться как плети. – Только и слышно: «Демьян, Демьян». Тебя послушаешь: это не Демьян, это чёрт из преисподней. Не суетись. Сядь и вспомни, когда видела форму последний раз. Куда положила её после тренировки?

– В стирку, – потухшим голосом произнесла Люба. Просветление снизошло, как удар по затылку. Она потерянно прошла к корзине с бельём, заглянула туда и выудила из вороха белья свою пропажу, поднесла её к носу, сморщилась: – Фу-у-у, воняет. Почему белье в стирке всегда воняет?

– А ты хочешь, чтобы оно розами пахло? – усмехнулась Вера. – Кидай обратно. Сегодня постираю, потом как-нибудь передам или приеду, если пригласишь.

– Ой, что ты! – по-детски воскликнула Люба, кидая форму обратно в стирку и приложив руки к щекам. – Мне вчера Демьян рассказал, какой там будет напряжённый график. Не до отдыха. Спать хочу. Мы поздно вчера уснули, обсуждая проект.

Вера в это время сладко зевала. Услышав про проект, из-за которого подруга не выспалась, она так и застыла с открытым ртом. Люба подошла к Вере, склонила голову, посмотрела на подругу, заглянула ей в рот, потом одну руку положила на подбородок подруги, а вторую на макушку и со словами:

– Что, челюсть заклинило? – резко надавила.