27 декабря 1959 года, на 126-м заседании Американской ассоциации по развитию науки, математик провел крупную пресс-конференцию, в ходе которой нарисовал страшную картину будущего человечества. «Судьбой предопределено, что обучающиеся машины запрограммированы нажать на кнопку в новой кнопочной войне, – сказал он журналистам[120]. – Если правила участия в военной игре сформулировать неверно, если они не будут соответствовать тому, чего мы на самом деле хотим для нашей страны, тогда более чем вероятно, что военная машина выберет стратегию, которая приведет к номинальной победе по очкам. Она выиграет, но ценой всех интересов, которые есть у нас в душе и сердце, даже ценой национального выживания»[121].
Эскалация конфликта может быть случайностью, или механизированные слуги могут сознательно ополчиться на своих человеческих создателей. «Мы хотим, чтобы раб был разумным, – сказал Винер прессе. – Однако мы хотим, чтобы он подчинялся. Но полное подчинение и полный интеллект несовместимы»[122]. Отец кибернетики не сомневался, что восстание машин – всего лишь вопрос времени: «Чем эффективнее становятся машины и на чем более высоком психологическом уровне они работают, тем быстрее приближается катастрофа господства машин»[123].
Автоматизация
Идея автоматизации войны возникла из еще дымящихся развалин Лондона и Хиросимы. Один город пострадал от массированной атаки баллистических ракет, другой был разрушен одной-единственной атомной бомбой. Для многих стало очевидно, что правила ведения войны изменились навсегда. Одним из таких провидцев был Генри Харли Арнолд, во время Второй мировой войны командовавший армейскими воздушными силами, которые позднее стали ВВС США. В середине августа 1945 года он провел пресс-конференцию в Вашингтоне, где изложил свое видение будущего войны.
«Это было ужасно – и одновременно просто, – цитировал Арнолда Newsweek. – Нам потребовалось всего два вида оружия, чтобы воплотить идею „кнопочной войны“: американская атомная бомба и немецкие „Фау‐2“. Две ужасающие технологии словно бы созданы, чтобы стать одним целым. Скоро дальность, скорость и разрушительная сила новых машин войны превзойдет все, что мы видели в самых кровавых схватках Второй мировой. Усовершенствованные технологии коммуникации и управления сделают эту смесь смертоносной. Благодаря коммуникации между воздухом и землей, беспилотные самолеты и ракеты смогут выполнять более изощренные маневры. Воздушные бои, как мы их понимаем сейчас, исчезнут».
Необходимо было снова реорганизовывать ПВО, пока же защититься от автоматических убийц было практически невозможно, что и продемонстрировали «Фау‐2» в Лондоне. Люди-операторы должны быть исключены из систем противовоздушной обороны, поскольку новые виды вооружения слишком скоростные и неподвластны восприятию человека. Только машины могли предоставить надежную защиту. Арнолд возлагал большие надежды на ракеты автоматического наведения и реактивные снаряды[124]. Для опытных пилотов истребителей, каким был Арнолд, прогресс ощущался интуитивно: если отбросить человеческий фактор, увеличить скорость и радиус действия снарядов, то обороняться от нового оружия станет сложнее[125].
Через три месяца после окончания войны Арнолд полнее раскрыл свое представление о механизированном будущем в специальном отчете, часть которого была опубликована в газете