– Знаю я, какую «дурость» ты имеешь в виду. Я слышал, как дядя Мак говорит, что из Чарли дурость так и лезет, вот и спросил у мамы, что это значит, и она мне все объяснила. А еще я знаю, что ему вынесли порицание, а потом исключили, что-то такое, ну, в общем, нехорошее, тетя Клара даже плакала, – на одном дыхании выпалил Джейми, обладавший фатальным даром высказываться не к месту, чем и терроризировал все семейство.

– Опять хочешь в ящик? – предостерегающе нахмурившись, осведомился Принц.

– Нет, не хочу.

– Тогда придержи язык.

– Да ладно, Мак, не надо меня пинать, я просто… – начал проштрафившийся мальчуган, неловко пытаясь загладить свою вину.

– Все, хватит, – сурово отрубил Чарли, и Джеймс пристыженно притих, утешаясь разглядыванием новых Розиных часиков – ведь он в очередной раз пострадал от своих «стариканов»: так он называл старших, когда был в мстительном настроении.

Мак и Чарли тут же принялись оживленно болтать, стараясь держаться самых что ни на есть приятных тем, и так в этом преуспели, что прохожие начали с благожелательными улыбками оглядываться на экипаж, из которого долетали взрывы звонкого смеха.

Едва Роза переступила порог дома, ее погребла под собою лавина родственниц, и до конца дня старый дом гудел, точно улей. К вечеру все семейство встретилось в гостиных – за исключением тетушки Миры, место которой опустело.

Как оно обычно бывает, взрослые через некоторое время собрались своей компанией, юноши же вились вокруг девушек, подобно бабочкам, присмотревшим два дивных цветка. В одной комнате царил доктор Алек, в другой – Роза, ибо маленькая девочка, которую когда-то так любили и баловали, расцвела и превратилась в женщину: двухлетнее отсутствие внесло нежданные перемены в ее взаимоотношения с кузенами, особенно с троими старшими, которые взирали на нее со смесью мальчишеской привязанности и чисто мужского восхищения, нового и чрезвычайно приятного.

Ее милая непосредственность одновременно и очаровывала, и дразнила любопытство, ибо Роза не походила на других девушек и раз за разом ошеломляла родных независимостью суждений и поступков: они лишь переглядывались с лукавыми улыбками, как будто только сейчас вспомнив, что Роза у них «дядюшкина девочка».

Давайте, как и положено, сперва послушаем разговоры старших, ибо они уже строят воздушные замки, в которых предстоит обитать их мальчикам и девочкам.

– Ах, милочка наша, как же я рада ее возвращению! Какая она здоровенькая, довольная – и такая же славная, как и раньше! – умилилась тетушка Изобилия, смыкая ладони и вознося хвалу за столь несказанное счастье.

– Боюсь, Алек, в ближайшее время выяснится, что ты принес в дом настоящее огниво. Точнее говоря, два, ибо из Фиби выросла славная девушка и молодые люди, насколько я понимаю, это уже обнаружили, – добавил дядя Мак, кивнув в сторону второй гостиной.

Все взоры устремились туда, и отцам с матерями предстала в высшей степени красноречивая картина.

Роза с Фиби сидели рядышком на софе: они безошибочно заняли те самые места, которые им и полагалось занимать по праву молодости, пола и красоты, ибо Фиби давно уже превратилась из служанки в подругу – и Роза хотела ясно донести эту мысль до каждого.

Джейми расположился на ковре, на нем же стояли в положении «вольно» Уилл и Джорди, красуясь так и сяк в своей военной форме, ибо учились теперь в прекрасном заведении, где строевая подготовка была отрадой их души. Стив грациозно раскинулся в кресле, за спинкой кресла стоял Мак, а Арчи опирался на угол каминной полки и смотрел сверху вниз на Фиби – она слушала его болтовню с улыбкой на губах, а щеки ее алели почти так же ярко, как и гвоздики у нее на поясе.