Бежать одному через Язык Хирга ему и в голову не приходило. Там одиночки не выживают – это знают все. Караван – относительно безопасно, а путника сожрут леарды еще до наступления ночи. Луш видел леарда издалека, когда его везли сюда. Видел также разодранные трупы двух рабов, решивших сбежать. Далеко они не ушли, а всех рабов, что по дешевке закупил тогда Барджан, специально сводили к месту гибели беглецов.

Но сейчас, очевидно, Эрина Милостивая благоволит ему, Муту. В городе он поможет девчонке, но когда они сбегут, когда он снимет с себя ошейник…

Да, несомненно – он, Мут, будет очень-очень богат! Ведь не только пара браслетов у нее будет с собой? Да и на рабском рынке за нее дадут хорошие деньги.

Трудно будет убрать след от ошейника. Трудно будет первые дни. Но потом… не зря он тогда украл фирм у пьяного купца, хоть и боялся, что обнаружат и повесят. Дрожал несколько дней, что вспомнит заезжий гость, как он его, в хлам пьяного, обшаривал и достал заветный пергамент из нагрудного мешочка, сунув туда взамен кусок старой кожи. Но нет, гости убрались из стойбища, так ничего и не обнаружив. А к следующему их приезду Мута уже здесь не будет.

Конечно, раб не знал, что написано в этом фирме, но знал, что такие есть у всех купцов. С этим пергаментом он купит хорошую одежду, прибьется к каравану и вернется домой, в родную деревню. А пока…

Он смотрел в лицо девушки, рассказывающей ему, что именно нужно предпринять для совместного побега еще, согласно кивал головой и показывал, что целиком и полностью поддерживает все планы.

Спала Наталья плохо. Ей не нравилось поведение раба, некоторая вольность, которая появилась в его отношении к ней, тревожило то, что нет точных знаний о дворце, понимания ситуации. Будут ли к ней приставлены стражи там, в доме жениха? Если, черт бы с ней, первая ночь состоится – сможет ли она сбежать потом? Как вообще живут в городе замужние женщины? Здесь, в стойбище они перемещались свободно. Но так ли будет в городе? Она не знала и спросить было не у кого.

12. Глава 11

О прибытии жениха ранним-ранним утром возвестили визгливые звуки каких-то местных духовых инструментов. Засуетившаяся Хуш кинулась снаряжать госпожу. Прибежали служанки от Ай-Жамы, и через несколько мгновений пожаловала она сама.

Одуревшую со сна Наталью Леонидовну тормошили во все стороны. Дергали волосы, срочно выплетая из двух обычных кос положенную по обрядам хиргову дюжину плюс еще одну -- на счастье, чтобы перебить воздействие богомерзкого числа. Все это Наталье объясняла неторопливо пьющая чай Ай-Жама. Не стесняясь служанок, она поучала:

-- Жениху в глаза один раз посмотри – больше не надо. Портом потупишься, отец место укажет – сядешь. К месту пойдешь – слегка бедрами качни, чтобы ткани заколыхались. Пусть он тобой заинтересуется, пусть ты ему понравишься!

Раздраженная суетой, хихиканьем и шепотками теток и дерганьем за волосы Наталья сварливо спросила:

-- А если не понравлюсь?! Что, он договоренности прервет, от моего приданого откажется и назад в город ускачет?

Ай-Жама поставила пиалу на стол так резко, что чай плеснул на темное дерево. Подскочила к Наталье, одним жестом удалила из шатра гомонящих служанок и «добила» Хуш взглядом – та, пусть и недовольно, но покорно последовала к выходу.

-- Послушай меня внимательно, Нариз-роха, -- Ай-Жама возвышалась над сидящей на коленях Натальей, невольно заставив падчерицу поднять лицо и смотреть снизу вверх, -- Если ты будешь вести себя как капризная дура – этот брак может сорваться. Такое редко, но бывало. Я, -- тут она постучала себе пальцем в грудь, -- не дам тебе позорить имя отца и стойбища. Увижу, что делаешь наперекор, расстрою брак. Так и знай! И ты мгновенно из любимой дочери превратишься в позор стойбища. У людей языки длинные, да и память не короткая. Пусть отец и любит тебя, но такого позора не потерпит – отдаст за любого, кто посватается. Так что, смотри мне, -- теперь она пальцем потыкала в лоб упрямой девице, -- или веди себя пристойно, как положено дочери Барджан айнура, или будешь всю жизнь локти кусать в нищете.