Рози еще раз огляделась. С одной стороны ее закрывала густая живая изгородь, с другой – плотный ряд декоративных деревьев, все тех же лохов узколистых. Она быстренько расстегнула ремень и молнию на джинсах и присела в закутке между задним крыльцом и уложенными друг на друга плоскими бензиновыми канистрами. Только теперь она сообразила, что ее было прекрасно видно с верхних этажей двух соседних домов. Но теперь уже было поздно об этом тревожиться. И потом, по сравнению с тем облегчением, которое Рози испытывала сейчас, все остальное казалось настолько пустым и мелким… по крайней мере на данный момент.

Ты, похоже, совсем рехнулась.

Да, рехнулась. А то она не понимает… Но сейчас, когда ее переполненный мочевой пузырь все-таки освободился от болезненного давления и горячая струйка растеклась зигзагообразными ручейками по кирпичам в закутке между задним крыльцом и канистрами, все ее существо вдруг переполнилось странной безумной радостью. В это мгновение она поняла, что должен чувствовать человек, который только что перешел мост через реку, и оказался в чужой незнакомой стране, и сам поджег мост у себя за спиной… и теперь стоит на берегу и, вдыхая воздух полной грудью, смотрит на то, как превращается в пепел его единственный путь к отступлению.

Почти два часа она шла пешком по незнакомым улицам и кварталам и в конце концов вышла на широкую аллею где-то в западной части города. Перед входом в большой магазин «Мир красок и ковров» Рози увидела телефон-автомат и решила вызвать такси. Она позвонила, заказала машину и с удивлением узнала, где она сейчас находится – уже не в городе, а в предместье Мэплтон. Она стерла в кровь обе пятки. Но это и неудивительно: она прошла пешком более семи миль.

Такси подъехало через пятнадцать минут. За это время Рози успела сходить в маленький магазинчик в дальнем конце аллеи. Там она купила себе дешевенькие темные очки и ярко-красный шарфик из искусственного шелка. Она вспомнила, как Норман однажды сказал ей, что, если ты хочешь отвлечь внимание от своего лица, нужно надеть что-то яркое – что-то такое, что сразу «цепляет» взгляд.

Таксист оказался неопрятным толстяком с всклокоченными волосами, воспаленными красными глазами и дурным запахом изо рта. На его мешковатой вылинявшей футболке красовалась карта Южного Вьетнама, а снизу шла надпись: «ПОСЛЕ СМЕРТИ Я ПОПАДУ В РАЙ, ПОТОМУ ЧТО УЖЕ ОТСЛУЖИЛ СРОК В АДУ. ЖЕЛЕЗНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК, 1969». Первым делом толстяк быстро окинул Рози оценивающим взглядом. Его красные глазки-бусинки на миг задержались на ее губах, потом на груди, а потом на бедрах. После чего он потерял к пассажирке всяческий интерес.

– Куда едем, красавица? – спросил он.

– На автовокзал, пожалуйста.

– В Портсайд, что ли?

– Это автовокзал?

– Ага. – Он поднял глаза и поймал ее взгляд в зеркальце заднего вида. – Только это в другой конец города надо пилить. За двадцать баксов доедем легко. У тебя есть двадцать баксов?

– Конечно, – сказала Рози. Потом поглубже вдохнула и выпалила: – А можно будет проехать так, чтобы где-нибудь по пути остановиться у банкомата «Мерчантс-банка»?

– Эх, мне бы твои проблемы, – отозвался таксист и включил счетчик. На экране зажглось: ПОСАДКА $ 2,5.

Так у нее началась новая жизнь. Причем за начало отсчета Рози приняла то мгновение, когда надпись ПОСАДКА пропала и цифры на счетчике с тихим щелчком сменились с $ 2,5 на $ 2,75. Всё. Начиная с этого мгновения, она никогда больше не назовет себя Рози Дэниэльс, разве что только в тех случаях, когда без этого будет не обойтись. И не только потому, что Дэниэльс – это