Технология переделки астероидов в жилые колонии была к тому времени отработана. Подготовительная операция заняла около двадцати лет. Сначала роботы-бурильщики в тщательно выбранных точках пробили шахты до ледяного слоя. Затем туда запустили рои миниатюрных роботов с радиоактивными источниками тепла – ферментоботов, «дрожжей». Те начали греть лёд, высвобождая замёрзшие газы из клатратов. Газовые пузыри, раздуваясь, взламывали лёд, от них вглубь астероида разбегались сети трещин. Ферментоботы по этим трещинам забирались всё глубже в недра Рианнон, оставляя за собой цепочки новых пузырей. Выделяемые «дрожжами» катализаторы сцепляли кремнезём и углеводороды в вязкую, медленно застывающую силиконовую массу – так стенки пузырей закреплялись и обретали прочность. Мало-помалу внутренность Рианнон превращалась во вспененный пористый лабиринт со структурой хлебного мякиша.

А пока ферментоботы прокладывали путь к центру, в уже застывших полостях трудились искусственные бактерии, перерабатывая газовую смесь в пригодный для дыхания воздух. Отходы – водород и углеродная сажа – не пропадали даром. Водород шёл на топливо, а углерод – на сверхпрочные волокна из нанотрубок. Роботы-швецы затем извлекали их на поверхность и сшивали в единый гигантский трос – привод, необходимый, чтобы раскрутить Рианнон и создать внутри неё тяготение.

Трос, намотанный в сотни витков на Рианнон, как на катушку, дожидался заветного 2280 года. Когда второй астероид (незатейливо названный Р2) достаточно приблизился к Рианнон, робот-тяжеловес с ракетным двигателем оттащил к нему свободный конец троса и прочно присоединил, вплавив глубоко в лёд. Р2 как ни в чём ни бывало продолжал лететь по орбите – пока трос не натянулся до отказа. Волна напряжения пробежала по тросу и обоим астероидам. В миг пиковой нагрузки могло показаться, что две хрупкие горы не выдержат – развалятся сами или разорвут трос. Но всё было рассчитано точно. С треском и скрежетом, не слышными ни одному человеческому уху, Рианнон просела всей массой, принимая форму луковицы. Широким веером с неё разлетелась пыль, обнажая глыбы коренных пород, заблаговременно скрепленные упругой сеткой. Связка выдержала. Рианнон и Р2 закружились вокруг общего центра масс, подобно гигантскому боласу, делая оборот примерно за полчаса.

Так Рианнон обрела центробежное тяготение в пятую часть земного – вполне пригодная для жизни величина. Осталось только расчистить полости, проложить внутренние коммуникации – и начальник Департамента колонизации мог с чистой совестью доложить овер-коммандеру Космофлота: «Работы завершены в срок. Астероид готов к заселению».

С тех пор прошло без малого полтора века.

Колония Рианнон – пещерный лабиринт-муравейник с десятитысячным населением – стала крупнейшей в Солсистеме фабрикой по производству людей.

Давным-давно, сразу после основания первых космических колоний, выявился один печальный факт. В слабом тяготении Луны, Марса и астероидов здоровые дети не рождались. Земная гравитация оказалась критичной для правильного развития плода. Космофлоту ничего не оставалось, кроме как налаживать репликацию людей в искусственных матках-утеринах. Там, в управляемой среде, можно было нейтрализовать вредное влияние низкой гравитации.

Эта технология была разработана ещё до Удара, но опробована только на животных. После Удара отчаянные условия заставили отбросить старомодный гуманизм и начать рискованные эксперименты на человеческих зародышах. Производство людей поставили на поток довольно быстро, а позже удалось вывести новые человеческие породы, которые могли и сами размножаться в низкой и даже нулевой гравитации. Но и после этого утерины продолжали работать. Для быстрейшей колонизации космоса требовалось много людей – гораздо больше, чем могло родиться естественным путём. Верный своей политике дублировать всё что можно, Космофлот создал несколько антропофабрик в разных местах Солсистемы. Одной из них стала Колония Рианнон.