– Было бы печально.

– Это да. В том числе для вас. Ещё вопросы?

– Что если мальчику станет хуже?

– Возьмите Брендана. Он – врач Саида, пусть им и останется. Но помните, что отвечаете за груз – вы. Итак?

– Сложное задание, – задумчиво сказал Арлекин. – Слишком ответственное. И не во всём легальное. Особенно если придётся драться с новомосковскими.

– О, понимаю. Вы получите отдельную награду, конечно.

– Какую?

– От Агентства, наверное, не меньше десятки к рейтингу. А лично от меня… – Гриффит покровительственно улыбнулся, окрасил ауру радугой доброжелательности. – Мне кажется, вы засиделись в оперативниках, капитан. Если справитесь… И если, конечно, наш филиал ещё будет существовать… Должность заместителя главы экстрагарда ваша.

Арлекин покачал головой.

– Я не карьерист. Предпочитаю энерго.

– Двести килоэнерго. – Гриффит явно не удивился.

– Маловато против должности зам. главы экстрагарда. Тысячу.

Гриффит нахмурился.

– На вашем месте я бы не зарывался, капитан. Репутация у вас не лучшая, особенно в Космофлоте. Если бы не моё покровительство после того скандала в 76 году…

– Да-да. Меня бы вышвырнули с обнулением рейтинга. Помню. И буду вечно признателен. Восемьсот?

– Остановимся на пятистах, – не допускающим возражений голосом сказал Гриффит. – И то не знаю, смогу ли выжать такие деньги из Макса Янга. Космофлот в последнее время скуп. Ладно, в крайнем случае добавлю из своего кармана.

– Хотелось бы получить аванс, – сказал Арлекин деликатно, но твёрдо.

Гриффит со вздохом махнул рукой.

– Чёрт с вами, примите ещё сто кило. Если меня арестуют – остальное получите у Кауфмана в Кап-Яре. Удовлетворены?

Арлекин наклонил голову.

– Я готов к выполнению задания, док Гриффит.

Все мятежи и перевороты похожи в одном: в разгар событий никто не знает толком, что происходит. Один древний стратег писал о «тумане войны». Ничуть не менее густ и «туман восстания». Лишь когда всё затихнет, можно будет составить из отрывочных, противоречивых свидетельств что-то вроде связной истории – и «связная» совсем не обязательно будет значить «сколько-нибудь близкая к истине». Я не собираюсь заниматься этим. Я не историк, а мемуарист. Я напишу лишь о том, что сама видела и в чём участвовала – перескажу свои личные воспоминания во всей их разрозненности и неполноте.

Я остановилась на том решающем в моей жизни мгновении, когда я вышла из Ллиса под предлогом разговора с Прасадом. Да, под предлогом. Я могла бы спокойно поговорить и в зале, отойдя в укромный уголок – но меня слишком тяготило общество. Я чувствовала, что уже отыграла свою протокольную роль, и теперь могу уйти по-тихому, без скандала. Уйти к себе в «Нейролаб» и засесть, наконец, по-настоящему за проект. «Уроборос» настолько захватил меня, что в тот момент я не могла думать ни о политике, ни о светских обязанностях. В голове кружился ураган идей, и каждая, казалось, кричала: «Проверь меня! Поработай со мной!» Как можно было тратить драгоценное время на пустую ритуальную болтовню?

Разговор с Прасадом был недолог – я подтвердила, что мы действительно оказываем медицинские услуги Марсу. Я прошла мимо охранника в вестибюле и вызвала лифт на магистрали Нион. Я успела проехать пару поворотов, когда увидела, что навстречу по магистрали шагает команда сервоботов с конвоем из боевых роботов. Сервоботы волокли целый поезд медбоксов. Людей не было, и на мой лифт никто не взглянул.

Медбоксы? На приёме какое-то несчастье? Я попыталась вызвать Янг, но связи не было. «Сервера интрасети перегружены», – доложил даймон.