Но Саиду Мирзаеву было двенадцать лет, и его пока ещё интересовали не только женщины. Любил он поглядеть и на военную базу, и на космодром – как с громом, сотрясающим землю, поднимаются самолёты-кэрьеры, осёдланные гладкими белыми шаттлами; как в струях горячего марева садятся шаттлы; как расхаживают увешанные оружием великаны-милитанты, снуют роботы, катаются грузовики – гигантские тягачи для буксировки кэрьеров, рефрижераторы с цистернами криотоплива…

Все эти слова – «шаттл, кэрьер, рефрижератор» – с важным видом объяснял Байрам Ходжаев, единственный в их компании ученик космиковской благотворительной школы. Его семья, хоть и довольно уважаемая, как-то уж слишком старалась выслужиться перед космиками. За это Байрам частенько бывал пацанами бит, но его рассказы о жизни гогов-магогов все слушали затаив дыхание. Саид даже подозревал, что Байрам единственный, возможно, не совсем врёт про то, как лапал космичек-учительниц.

Самого Саида родители и близко не подпускали к школе. Отец, Малик Хамид-оглы, пожилой чернобородый владелец чайханы, считал, что изучать кафирскую науку – и само по себе грех, да и для будущего чайханщика дело совсем ненужное. Ходит мальчик дважды в неделю в мектеб при мечети, учит там основы веры, арифметику, русский и ингилийский языки – и хватит с него. Нельзя сказать, чтобы и самого Саида сильно тянуло к знаниям. Ничего бесплатного в мире нет, уж это он усвоил твёрдо. Так что наверняка за космиковской благотворительностью скрывался какой-то тёмный замысел: заманивают детей, а потом режут на органы, насилуют или приносят в жертву шайтанам.

И всё-таки мир гогов-магогов притягивал как магнит. Попасть в Колонию было невозможно. Мешал не забор – его Саид перемахнул бы в два счёта – мешали магические красные плакаты в ста метрах от забора. «НЕ ХОДИТЬ: БОЛЬНО», – предупреждал плакат словами и картинками. И правда, шагнёшь за волшебную черту – вся кожа вспыхнет, будто кипятком обваренная; а отбежишь с воем, и тут же пройдёт. Так что если хочется космиковских вещичек – иди на пустырь к Южным воротам. Посидишь полчасика, дождёшься, когда выедет мобиль – тут-то и беги за ним, пока дыхания хватит, ори во всё горло: «Док, хелло, мани, сувенир!» Раз на раз не приходится, но могут и бросить шоколадку или деньги, а то и вовсе драгоценность: электронную игрушку. И тут уж будет одна забота – хватай и уноси ноги, пока не отняли старшие пацаны.

О том, чтобы попасть внутрь, Саид и не мечтал. Внутри не бывал никто из знакомых семей. Один только Бабаджан Галимов, самый уважаемый человек в Рабате, хозяин Галимовского базара, имел право напрямую торговать с космиками – вот он-то бывал у них каждый день. Но это был такой большой человек, что ездил в золочёной машине, имел отряд нукеров, дворец с фонтанами, зиндан для должников, и на свои деньги содержал общественную баню. Разве мог Саид всерьёз думать, что сможет ему в чём-то уподобиться?

Но всё-таки в Колонию однажды попал и Саид.

Всё началось в четверг, 3 сафара 1917 года Хиджры, в руинах Старой Москвы.

Древняя столица кафиров, непомерно огромная – целая страна, а не город – начиналась в километре к югу от махаллы Науруз, за овечьим выгоном. Хоть и не защищённая никакой волшебной оградой, Старая Москва была для Саида столь же запретной, как Новая.

Город, прогневивший Аллаха, населяли джинны и призраки (так пугали его родители в детстве), разбойники, собаки и ядовитые змеи (так стали говорить, когда Саид подрос). Но его и без этих страшилок не слишком тянуло в Старую Москву. По рассказам бывавших там людей, ничего интересного в руинах не было. Легенды о сокровищах Алмазного фонда и Оружейной палаты до сих пор притягивали кладоискателей, но уже много лет никому из них не улыбалась удача…