– Дверцу закрой за мной, – велел он инаре, уложив ребёнка на сиденье, а сам принялся развязывать шнуровку на своей рубашке. Его сердце бешено заходилось в груди, а тело горело. – Ну, что ты смотришь? Давай уже, лечи. – Он пересел на противоположное сиденье, уступая Розалин место рядом с мальчиком.

Она сделала глубокий вдох, положила на грудь ребёнка правую ладонь, и от неё начал исходить зеленоватый свет.

– Рёбра сломаны, – сказала инара с досадой. – Они быстро не срастутся.

– А ещё что?

– Остальное так, по мелочи. Ударился немного. И сознание от боли потерял.

Спустя несколько минут, когда свет от ладони инары погас, мальчик шумно вдохнул и испуганно открыл глаза.

– Ну, вот и всё, – сказала она улыбаясь. – Страшное позади.

Страшное и впрямь было позади. Они довезли ребёнка до торговой улицы, где его отец работал мясником в лавке, и, передав ему сына, продолжили путь в замок Тэная. Герцог на этот раз подозрительно молчал, и инара то и дело бросала на него косые взгляды. Ей было странно, как быстро его равнодушие сменилось волнением за жизнь мальчишки. Неужели холодность герцога была лишь показной?

Какое-то время он делал вид, что не замечал, как внимательно она на него смотрела, но в итоге не выдержал и встретился с ней взглядом.

 – Я думал, что ты избавишь меня от страданий, – сказал он слегка охрипшим голосом, – но ты только и делаешь, что становишься их причиной.

– А при чём здесь я? Просто вы не находите в себе мужества признаться, что вам тоже хотелось помочь. Не так уж вам и всё равно.

Андриан смерил её холодным взглядом и отвернулся, инара тоже принялась рассматривать дворы в очередной деревеньке, мимо которой они проезжали. В отличие от южных, сараи здесь были обмазаны толстым слоем глины вперемежку с соломой, видимо, чтобы внутри сохранялось тепло. А жилые дома, построенные из толстого сруба, не имели почти никаких отличий друг от друга. Небольшие, добротные, огороженные ровным частоколом.

В дороге они останавливались трижды, чтобы сменить лошадей, и один раз, чтобы отобедать в таверне, у входа в которою стояло ещё два экипажа.

Ела инара медленно, то и дело вздыхая. Северная еда показалась ей невкусной, а специи непривычными.

– Лучше бы вообще, кроме соли, ничего туда не клали, – буркнула она, отодвигая от себя всё же опустевшую тарелку.

– Ещё вина, Ваша Светлость? – спросил подавальщик, расточая вокруг себя чрезмерную услужливость.

Герцог отрицательно покачал головой.

– А для спутницы? – подавальщик одарил Розалин многозначительным и одновременно любопытным взглядом.

– Особенно для спутницы не надо.

Как Андриан и ожидал, присутствие Розалин вызывало неприкрытый интерес. Когда он привезёт её в замок, по округе тут же поползут сплетни, но на этот раз они будут ему только на руку. Если все узнают правду о том, что он привёз из южных земель инару, тогда к нему зачастят и соседи, и король. Последнего, к слову, он предпочёл бы видеть как можно реже.

Но Андриану совсем не хотелось позволять кому-то, кроме него самого, приближаться к его инаре. Да и, учитывая вспыльчивость и своенравие Розалин, ничего хорошего из её знакомства с другими знатными северянами всё равно бы не вышло. К его счастью, эта девчонка была настолько красива, что любой, увидев её, мог сделать только один очевидный вывод: из Каринэи герцог привёз себе наложницу. Злые языки мигом разнесут эту сплетню по округе, и Андриан ни за что не станет её отрицать. Лучшая ложь – это та, которую собеседник придумывает самостоятельно.

Оставшуюся часть пути до замка он был прогружён в эти мысли и очнулся от них, лишь когда карета миновала перекидной мост через ров и въехала во внешние ворота крепости, расположенной на монолитной каменной возвышенности. Строение выглядело суровым и неприступным, в нём чувствовался настоящий дух севера.