– Он не заслуживает хорошего к нему отношения, – повторяла она себе снова и снова, боясь однажды дать слабину и пойти на поводу у этого несносного гордеца. – Не заслуживает.

Андриан же весь день пытался отвлечься от навязчивых мыслей о вспыльчивой инаре. Её рассказы о бесчинствах солдат вполне могли быть правдой, а это значит, что он, а точнее его войска, и впрямь стали причиной бед мирного населения. Для войны в этом нет ничего нового и удивительного. Но одно дело – знать о том в общих чертах, а другое – встретиться с пострадавшим от твоих решений человеком. И не кем-нибудь, а инарой, той, кого ценят и почитают как в Южной половине Кресанта, так и в Северной.

Когда он слышал обвинения из её уст, ему казалось, что сам пречистый источник Сатрэм укорял его в бесчинствах и беззаконии. Ему тут же хотелось оправдываться и отрицать, хотя от начала и до конца он действовал в интересах не только севера, но и всего Кресанта. Феодальные распри могли затянуться на годы, и король прав в том, что пытается подчинить себе юг и тем самым прекратить войну.

За этими размышлениями и провёл герцог весь день, а к вечеру понял, что они уже проплыли большую часть пути до Тэная, далеко не самого северного герцогства. Их маршрут лежал вдоль западной морской дуги, проходившей в отдалении от берега, но с точностью повторявшей его вогнутую форму. Приближаясь к Тэнаю, корабль начал поворачивать с дуги и утром должен был подойти к торговому порту. От него до замка всего несколько часов пути, так что следующую ночь герцог надеялся провести уже дома.

Дома… Он не любил там бывать и часто уезжал в северную столицу или гостил у друзей. Его замок напоминал о пережитой им потере, отчего кошмарами наполнялась почти каждая ночь. Путешествия частенько помогали ему лучше лекарств. Пока Андриан находился в Каринэе, он увидел всего лишь пару дурных снов. Потому теперь, когда до возвращения в Тэнай оставался всего день, герцогу нестерпимо хотелось повернуть корабль обратно.

– Ещё и эта инара со своими капризами и уловками! – герцог стукнул кулаком по бортику. В тот день закатом он любовался в одиночестве, но даже своим отсутствием инара умудрилась испортить ему настроение.

Когда начало смеркаться, Андриан спустился на жилую палубу и вместо того, чтобы отправиться к себе в каюту, зачем-то подошёл к двери, за которой находилась ненавидевшая его южанка. Он занёс руку, замер на мгновение и постучал, но потом вспомнил, что дверь закрыта снаружи, а ключ у него, и вновь почувствовал себя злодеем.

– У тебя всё в порядке? – спросил он через дверь. – Еда, вода, всё есть? Что-то ещё нужно?

– Всё есть, – донёсся заспанный девичий голос из каюты. Его слегка хрипловатая бархатность гладила слух, и Андриану хотелось нарочно продлить разговор, лишь бы инара не замолкала.

– Уже завтра утром мы будем в порту. Лучше заранее собери вещи. – Андриан тут же вспомнил небольшую котомку, с которой инара отправилась в дорогу, и усомнился, что на сборы ей понадобилось бы больше пяти минут.

– Хорошо. Я соберусь на рассвете.

Он кивнул, будто Розалин увидела бы этот жест сквозь запертую дверь, и, постояв ещё немного, отправился к себе в каюту.

Инара слушала, как отдалялись и затихали его шаги, и пыталась унять волнение. Его поздний визит напугал её. Она боялась, что герцог решит войти и увидит её растрёпанной и в одной сорочке. Ведь с чего ему церемониться с бывшей служанкой? Будь она титулованной особой, он, конечно, берёг бы её честь и беспокоился о её чувствах. Но простолюдинкам, они считали, стесняться нечего.