Он открыл лежавшую перед ним папку из плотной бумаги. Достал оттуда несколько фотографий и разложил на столе.

В одну из них ткнул пальцем.

– Лейтенант Рой Бланкеншип. Ты его знал. Служили вместе. – Он указал на соседний снимок. – Капитан Кеннет Хокинс. Его ты тоже знал.

– Что с того?

– Терпение, Дивайн. Мы давно к тебе приглядываемся.

– Серьезно?

– Как думаешь, кто нашел тебе комнату в Маунт-Киско?

Дивайн вытаращил глаза.

– Риелтор, которая была знакома с моим…

– Точно. Знакома с твоим приятелем. У нас, Дивайн, много людей, которые послушно исполняют приказы.

– Какое вам дело до того, где я живу?

– Скажем так, это было удобно, поскольку твой дом находится недалеко от нашего офиса. Вдобавок оттуда надо ехать на поезде. И каждый раз проезжать мимо одного конкретного дома.

Дивайн сразу понял, о чем речь.

– Вы про дворец Брэда Коула?

– Дворец? Хм… А ты прав. Схватываешь на лету. Может, не зря мы тратим на тебя время.

Кэмпбелл достал еще одну фотографию, явно сделанную в морге, на которой был запечатлен покойный Рой Бланкеншип со следами удавки на шее.

– Он умер, точнее, его убили. Ты в курсе. Правда, армейский уголовный розыск признал его случай самоубийством. Парня кремировали, улики пропали, дело закрыли. Но ты знаешь, кто его убил, – Кеннет Хокинс, офицер и старший товарищ по оружию. А еще ты знаешь почему.

– Неужели? – пробормотал Дивайн.

Он чувствовал, что его загоняют в ловушку, и догадывался, чем все закончится.

– Согласно уликам, Хокинс убил Бланкеншипа и обставил смерть как самоубийство. Ему все сошло с рук. Ненадолго, правда, вскоре он и сам погиб. Впрочем, ты и это знаешь. Вот, освежи память.

Генерал достал очередную фотографию, на которой был запечатлен мертвый Кеннет Хокинс.

– А еще ты знаешь, кто его убил.

– Правда?

Дивайн напрягся всем телом. Ночные кошмары наконец стали явью. Стены и без того тесного пространства сомкнулись.

«Что ж, поездка выдалась короткой, хоть и весьма приятной. Настала пора платить по счетам. Видимо, я все-таки застрелил помощника шерифа».

– Естественно. Потому что его убил ты, – ответил Кэмпбелл.

– Неправда.

– Вы вдвоем были в горах. Он на тебя напал. Ты отбивался. Ранил его. Ушел, бросив товарища умирать. Мог бы спасти. Однако решил этого не делать. Что это, как не убийство?

– У вас нет доказательств, и…

– У нас есть доказательства. Их хватит, чтобы упрятать тебя за решетку до конца жизни. Но я, сынок, готов сделать одно предложение, которое будет сродни выигрышу в лотерею. Выбор у тебя простой. Те люди снаружи – сотрудники армейского уголовного розыска. Можешь пойти с ними, выслушать обвинение, отправиться на гауптвахту и ждать трибунала…

Дивайн перебил:

– Нельзя отдавать меня под трибунал. Я теперь гражданский.

– По действующим правилам, военные в отставке могут привлекаться к ответственности за преступления, совершенные в годы службы, в соответствии с военным законодательством. В твоем случае убийство состоялось в тот момент, когда ты носил форму. Дело будет расследовать армия. Тебя признают виновным и отправят в дисциплинарные казармы на очень долгий срок, – добавил Кэмпбелл, имея в виду Форт-Ливенворт, военную тюрьму строгого режима. – Если не согласишься с нами сотрудничать.

– «С вами» – это с кем?

– С отделом, которым я сейчас управляю. Небольшое подразделение в Министерстве внутренней безопасности, у нас соглашение о совместной работе с Министерством обороны. Называется Управление специальных проектов. В нем около пятисот оперативников, из них пятьдесят – под моим личным контролем. Предлагаю тебе стать пятьдесят первым. У нас широкий круг интересов, но прежде всего – безопасность страны. Когда я снимал форму, то не забыл о присяге. А ты, сынок?