Он вновь взмахнул револьвером, и Картер в ужасе затаил дыхание. Фиби положила руку ему на колено, стараясь хоть немного успокоить его.

Фиби знала, как много значит ее маленький братик для мамы. Знал это и Рубен. И если бы он вдруг решил расправиться с ними, то начал бы, скорее всего, именно с Картера.

– Я больше не желаю ничего слушать. Это не ты сидишь здесь в этой вонючей жаре, обливаясь потом, как последняя свинья. Я хочу, чтобы вновь заработал кондиционер, – и побыстрее. А еще мне нужен нормальный свет, а не эти идиотские лампы. Советую пошевеливаться, иначе я шлепну одного из ребятишек. Эсси, тащи сюда свою тощую задницу. Скажи этому парню, что я не шучу. Ну!

Эсси поднялась со стула, на котором она сидела по приказанию же Рубена. Лицо ее в свете ламп выглядело изможденным, в глазах застыло выражение пойманного кролика. Стоило ей подойти к столу, как Рубен схватил ее одной рукой за горло, а другой прижал к ее виску дуло револьвера.

Картер встрепенулся и хотел было спрыгнуть с софы, но Фиби успела ухватить его за руку. «Не смей, – еле слышно прошептала она, – а то он ее убьет».

– Скажи ему, что я не шучу!

Эсси смотрела прямо перед собой, не делая ни малейшей попытки вырваться.

– Он не шутит.

– Скажи ему, чем я сейчас занят.

Слезы катились по ее щекам, размывая засохшую кровь – след от удара кулаком, которым он наградил ее чуть раньше.

– Он прижал револьвер к моей голове. Мои дети сидят сейчас на софе. Они очень испуганы. Пожалуйста, сделайте так, как он хочет.

– Это тебе следовало быть внимательнее к моим желаниям, Эсси, – он сжал ее грудь свободной рукой. – Если бы ты делала все так, как я хочу, ничего бы этого не случилось. Я ведь говорил, что ты пожалеешь, правда?

– Да, Рубен, ты говорил мне это.

– Слышишь, Дейв? Это все ее вина. Только она виновата в том, что здесь происходит. Думаю, стоит прямо сейчас пустить пулю в ее безмозглую башку – пусть платит за свои ошибки.

– Мистер Рубен, – услышала Фиби свой собственный голос, на удивление ровный и спокойный. Такое чувство, что говорила не она, а кто-то еще – кто-то, кому не было дела до происходящего. Однако Рубен повернулся и мрачно уставился на нее.

– Я разрешал тебе говорить, маленькая сучка?

– Нет, сэр. Просто я подумала, что вы могли проголодаться за это время. Если хотите, я сделаю вам сэндвич. Или что-нибудь еще, чтобы перекусить.

Фиби понимала, что ей нельзя сейчас смотреть на свою мать. Та была настолько испугана, что стоило Фиби взглянуть ей в глаза, и она просто утонула бы в этом страхе.

– Значит, ты думаешь, что твой сэндвич помешает мне пристрелить эту дешевую шлюху, твою мамашу?

– Не знаю, сэр. Но у нас на кухне есть неплохая закуска, например картофельный салат.

Фиби с удивлением почувствовала, что ей совсем не хочется плакать. Слез не было. Была лишь глухая ярость, клубившаяся где-то у нее в животе.

– Я сама приготовила этот салат. Получилось очень вкусно.

– Ладно, иди и прихвати с собой лампу. И учти: я буду наблюдать за тобой, так что никаких глупостей. Иначе я отстрелю яйца твоему братишке.

– Да, сэр. – Она встала и взяла со стола маленькую керосиновую лампу. – Вы разрешите заглянуть мне в ванную комнату? Мне очень нужно в туалет.

– Господи боже. Скрести ноги и потерпи.

– Я уже давно терплю, мистер Рубен. Я очень быстро, а потом приготовлю вам замечательный ужин, – Фиби потупила взор. – Если хотите, я могу оставить дверь открытой. Пожалуйста…

– Давай, только по-быстрому. Не вздумай задержаться, а то я начну ломать твоей маме пальцы.

– Я быстро. – И Фиби поспешила в ванную комнату, расположенную рядом с гостиной.