на пару . У подруги тоже язык есть, у нее и спросите.

– Будьте добры, лавандовый раф. Да, это все.

И что там с Валей?

– Что… Почти три года она со мной, и все это

время никакой личной жизни у нее не наблюда-лось. По мне – доска она плоская, к поцелуям не

располагающая, впрочем, мужикам виднее. Я так

только за, чтобы жизнь устроила. Мать у нее серьезно болеет, одним словом, работа да быт у девки.

И вот знакомится она с парнем по интернету. Глазки заблестели, растоптанные кроссовки на каблучки сменила, я даже услышала, как она смеется.

Придумала она, чтобы парень этот к концу смены

к нам в стоматологию заехал, как уже потом поняла – специально, чтобы я на него посмотрела. Ладно, месяц прошел – они продолжают встречаться.

Уж она такая счастливая ходит, что даже и не

53

Полина Елизарова

вспыхивает, как раньше, от моих замечаний, а только глупо подхихикивает себе под нос. Но парень

проблемный, это я сразу уловила! Может, женат, а может, просто несерьезно к ней относится. По

крайней мере с деньгами у него туго, в кафе только

раз сводил, а дальше они все по каким-то друзьям

перебивались. Был у нее вчера день рождения. Сегодня за кофе спрашиваю: что он тебе подарил?

Она засмущалась и на другую тему соскакивает.

Я снова: так что? Она мне открытку виртуальную

тычет в нос. Я говорю: и это все? Видно, ты, Валя, ни во что себя не ставишь, раз такое отношение до-пускаешь. Когда мужик по-настоящему влюблен, то, даже если с деньгами туго, он займет, выкру-тится, в лепешку расшибется, но цветы-то настоя-щие подарит или на работу с курьером пришлет, если негде пока дарить. Она в слезы… Щечки побелели, задрожала вся и выбежала. А у меня как назло три пациента, один за другим, и все сложные.

Пришлось Генкиной ассистентке на два кабинета

разрываться. Часа через два Валя появилась. Нет, она со мной разговаривает, но слова еле цедит, и столько в них злобы, что лучше бы совсем молчала. Скверно у меня на душе. Но, Надя, разве я не

права?

– Тяжелый вопрос… Представь себе, что было

бы, если бы мы все бросились говорить друг другу

правду. Ах, ребеночек ваш на самом деле тупица

и урод, напрасно вы его в гении записали, ах, вы

в жизни выглядите совсем не так, как на вашей десять раз отретушированной фотографии, и, если

честно, вы просто страшненькая, и муж ваш обожае-54

РОВНО ПОСРЕДИНЕ, ВСЕГДА ЧУТЬ БЛИЖЕ К ТЕБЕ

мый на меня весь вечер глазками стрелял, пока вы

расписывали, как он вам предан, и сумка ваша —

паленое фуфло, а квартирка новая, на каждой вашей нервной клетке выстроенная, тесновата и от

центра далеко.

– По мне уж лучше так.

– Лучше чем что?

– Чем как ты: в собственном доме слово лиш-нее бояться сказать. Ты же только здесь такая сме-лая. Или ты со всем согласна? А секс «как с мертвой рыбой» ты с Лешкой обсуждаешь? Думаешь, я не понимаю, почему ты со мной так часто встречаться стала? Вовсе не потому, что хочешь меня

поддержать, а потому, что ты здесь, рядом с моей

работой, испанским своим занимаешься, ну или

еще чем… Что ты глазками-то хлопаешь? Домой

идти не хочется? Нет, ты не бойся, я, если что, при-крою. Только не надо из меня суку делать.

– Нельзя вот так, с плеча, рубить и осуждать

других за то, о чем ты давно уже не имеешь представления.

– А… Так ты на мужиков намекаешь?! Завели

разговор о правде, но у тебя, как у всех баб, все

к этому скатывается. Только в моем случае это

мимо кассы. А ты иди, лги дальше!

– Вер, потише, на нас уже смотрят. Тебе сейчас

помощь нужна и…

– Не надоело тебе утюжком работать?! Тут уго-лочек пригладить, там присборить? Господи, да