– Да, долго бы в Истрии её ждали!

Это здесь, в провинции Ровель, к концу декабря считалось, что ползимы уже миновало. Да и разве это зима! Снега в лучшем случае по щиколотку, а про суровый трескучий мороз с режущими, как бритва, ветрами здесь вообще не знали. В горах Истрии коротенькое лето сменялось быстротечной осенью, а к концу сентября снег уже уверенно ложился в долину, нехотя отступая лишь в мае.

– А в Корсталии вообще снега не бывает. Холодает, конечно, и я бы сейчас в море купаться не полез, – поёжился южанин Хельме. – Но мне снег нравится.

Купили вина, а Мекса, раздобыв по пути пряностей, сварила из него согревающий каждую жилочку ароматный глёгг по своему особому лесному рецепту. Устроились в крохотной гостиной Беаты под пледами и болтали, болтали, болтали…

– Ты расскажи мне уже, наконец, что было, я же извелась вся! – зашептала подруга, едва мы улеглись с ней на одной кровати.

– Беата, глупая, да всё ведь уже рассказала.

– Да я не о том, далась мне твоя Академия!.. А вот как тот красавчик тебя увёз, было у вас ещё что?

Даже в темноте её глаза жадно поблёскивали. Ну, началось, любимая тема. Дракон похищает свою истинную пару, демон спасает эльфийку, или какие там ещё мифические персонажи бывают в этих её любовных книжках…

– «Красавчик»? – фыркнула я. – Ты ведь вроде уже на «гада» переобулась…

– Да я же так, в сердцах, за тебя ведь волновалась… Ах, ты бы видела, как он тебя бережно тогда в спальню нёс, как сокровище какое. У меня ведь потом всё повыспросил: и про приют, и помню ли, как ты там появилась, и про здоровье твоё особенно. И как с равной говорил, представляешь! Даром что арн! А то видала я тут уже… Пару лет как из деревни своей выползут, а нос задирают, будто с самим императором вчера ужинали… Переживал за тебя, по-настоящему…

– Не говори глупостей, Беата. Такие ни за себя, ни за других не переживают, у них помасштабней заботы. В Академию ему понадобилось меня вернуть лишь затем, чтобы ректора прищучить и подпевал его на место поставить.

– Так, а у лекарей, говоришь, с тобой день и ночь сидел…

– Работа у него такая, понимаешь. Чтобы я всю Академию не разнесла по камешку, пока без сознания валялась. С любым бы так сидел.

– Ой, не верю я тебе… Будто нарочно видеть ничего не хочешь.

– Нет, родная моя, это уже ты сама себе напридумывала. А он только об одном печётся – о стране, да об Академии. Друзей ко мне не пускал, сам несколько дней игнорировал. Вчера только после экзамена пришёл, магии обучать предложил. Только не ради меня самой, а чтобы на пользу Империи мои силы обернуть, вот ему для чего такое «сокровище»… И думать об этом забудь.

Беата только вздохнула, укрыв нас обеих одеялом. Ну, прости, моя хорошая, что всё не так, как в твоих сказках.

«А какой всё равно счастливый день», подумала я, засыпая рядом с Беатой. И вдруг вспомнила данный себе зарок: что когда-нибудь выберу самый лучший день и назначу его своим днём рождения, если уж настоящую дату мне не суждено узнать. Так тому отныне и быть.

Аландес рес Данлавин, Ровель-а-Сенна

– Нет, Таська, ты видела, видела, каков?.. Упаси Сагарта Милостивая такого ночью в подворотне встретить!

– Не болтай, дура! Твоё дело маленькое – работу делать да перед господами не вертеть своим задом! А в подворотнях разве что сама кого стеречь станешь…

– Такого-то?! Да у меня до сих пор поджилки трясутся, как глаз этот чёрный вспомню…

– Ой, да знаю я, сколько твои страхи стоят… Небось, звякнет серебром, сама же первая на звон и помчишься…

– Вот и сама дура! А я девушка приличная… Но как богат же страхоморда в маске! Даже не сам платил – слуга! И не серебром, а золотом!