– Только не на стол, пожалуйста, Густавус! – попросила мисс Бриджес, и Роуз удивленно посмотрела на нее. Ее голос звучал очень вежливо, не так, будто она ругала кошку. В приюте кота держали исключительно для ловли мышей, а не для развлечения. На него часто кричали, поскольку мышей было очень много, и весил он, пожалуй, вполовину меньше, чем этот видный джентльмен.

Густавус – неужели кота и правда так зовут? – задумчиво взглянул на нее и, очевидно, решил послушаться, перебравшись на колени Роуз. Затем он устремил полный надежды взгляд на дверь кладовой.

– Что ж, похоже, коту ты нравишься, – заметила мисс Бриджес. – Это полезно. Сьюзен, принеси ему блюдечко сливок.

Сьюзен с недовольным видом отправилась в прохладную кладовую с каменным полом; усы Густавуса задрожали в предвкушении, а кончик хвоста задергался у Роуз на коленках.

Роуз с любопытством наблюдала за ним.

– Он понимает, что вы говорите? – спросила она, не сводя с него глаз.

– Он неправильный, – сказал Билл, и кот дружелюбно ухмыльнулся. – Монстр.

Сьюзен с громким стуком поставила перед Роуз блюдце с позолоченными краями, и Густавус неодобрительно поглядел на нее. Сливки плеснули через край, что его явно расстроило. Сьюзен села и вернулась к своей каше, но не прошло и минуты, как она снова положила ложку. Густавус все еще таращился на нее.

– Ох, ну ладно! – рявкнула она и метнулась за тряпкой, чтобы вытереть капли. Когда стол снова стал чистым, кот снизошел до того, чтобы аккуратно приступить к сливкам. Его слишком длинные усы намокли. Вдруг он остановился и оглянулся на Роуз. Взгляд был совершенно осмысленный: так Роуз посмотрела бы на кого-нибудь из девочек, кто пялился бы на нее в церкви. Как будто он хотел сказать: «Ну что еще?»

– Извини, – прошептала Роуз. – Э-э, у тебя усы в сливках…

– И что?

– Ничего… – Роуз вздрогнула, осознав вдруг, что сказала это молча. Или нет? Наверняка она просто вообразила этот разговорчик с толстым белым котом.

Густавус медленно слизал сливки с усов, все еще глядя на нее. Его невероятно длинный язык изящно прошелся по усам, не упуская ни капельки. Затем он повернулся обратно к блюдцу и принялся вновь с достоинством и не торопясь наслаждаться сливками.

– Лучшие джерсейские сливки… – проворчала себе под нос миссис Джонс, делая страдальческую гримасу. – Тратятся на кота!

– Густавус принадлежит мистеру Фаунтину, Роуз, – сообщила мисс Бриджес. – Это объясняет, почему он такой… э-э… чувствительный.

Кот снова повернулся к Роуз и подмигнул ей голубым глазом.

– Хотя малышка Роуз ему явно полюбилась, – вставила миссис Джонс, не сводя глаз с блюдечка сливок, как будто зрелище причиняло ей боль. – Кто-то должен его кормить, так что…

– Пусть и причесывает его, если она так ему нравится, – ехидно добавила Сьюзен. – Он царапается, гадкая зверюга.

– Да уж, тебя тут любят, – сказала Роуз коту, не задумываясь.

– Не делай из этого привычку, дорогуша. По крайней мере, не дай им этого увидеть.

Роуз еле заметно кивнула. Кот был прав. Она понятия не имела, как ей удается с ним разговаривать, но прислуга явно относилась к этому волшебному существу с недоверием. И Фредди они, похоже, тоже недолюбливали. Может, нормальные люди просто не доверяют ничему магическому? Но с другой стороны, мисс Бриджес определенно была очень высокого мнения о мистере Фаунтине, да и Билл, кажется, уважал его, несмотря ни на что. Он же все-таки платит им жалованье. Как-то все это непонятно. Пожалуй, не стоит никому говорить, что она лишний раз задумывается об этом. По крайней мере до тех пор, пока она сама не поймет, что к чему. Волшебство – явно предмет для высшего общества. Ей о нем знать не положено. Роуз вздрогнула. Ей не хотелось, чтобы ее уличили в попытках прыгнуть выше головы.